И тут мне вспомнилось, что практически в таком же состоянии ко мне домой завалился виновник моего пребывания здесь - Сергей. И почему-то вместе с этой мыслью внутри меня вспыхнула крохотная искорка надежды. Через пару секунд я понял, в чем крылась причина - ведь он же как-то смог найти меня. И если он прошел через все то же, что и я, и смог в итоге выбраться, значит, выход из этого места есть. Мне надо только понять, где он. Для этого надо использовать все, что только придет в голову или попадется под руку. Допускать любые, самые безумные идеи. Конечно, в ходе своих попыток я неоднократно буду убит... но ничего другого мне просто не остается. За те короткие мгновения, что длились мои размышления, в моем отражении ничего не поменялось, за исключением взгляда - он вновь обрел блеск, а эти мерцающие блики словно и были той крохотной надеждой, что зажглась внутри меня.
И я начался стараться, прикладывая все силы и всю волю, что у меня остались. Я не считал, сколько попыток у меня ушло. Мозг к этому моменту находился в вялом состоянии, поэтому происходящее я осознавал лишь где-то наполовину. Да и множественные смерти оставили на мне заметный отпечаток. Я уже практически переставал что-то понимать, двигаясь лишь по инстинктивно заложенной программе, или как иногда говорят - на одной воле. Я не считал, сколько попыток у меня ушло. Наверное, их было больше сотни. Снег, соприкасаясь с заледеневшей кожей обжигал ее. Кости и ребра трескались, а следом с мерзким хрустом ломались. От нестерпимой боли я кричал, и вместе с криком наружу вырывались капли алой крови, красившие прекрасный белый снег. Я не считал, сколько попыток у меня ушло. Наверное, их было больше тысячи. Но выхода все не находилось и не находилось, а внутри меня боролись две непреодолимые силы - с одной стороны яркая и теплая, как утреннее солнце, надежда, а с другой - черная и густая обреченность, желание сдаться. И словно балансируя на двух чашах одних весов, то одно, то другое чувство брало вверх. Я не считал, сколько попыток у меня ушло... тысяча... две... может даже три. А может число попыток давно превысило количество звезд на небе? Сам не знаю. Какая впрочем-то разница? Я все еще остаюсь тут, и ничего другого мне просто не дано. Я просто шел и шел, вперед, пока не начинал слышать тиканье часов. Мне даже не надо было открывать глаза, чтобы повторять прочно поселившееся в моей голове действия.
Подойти к зеркалу, коснуться его поверхности ладонью... Ударить об него рукой, второй... врезаться головой...
...Чувствую, как по лбу стекает струйка теплой крови... Холодные ладони своего двойника, сцепившиеся на моей шее... теряю сознание...
Все заново.
Чудесный узор... тик-так-тик-так... боль...
Узор...часы...смерть...
Боль...смерть...
И все заново...
Смерть...
Холод...
Боль...
Узор...
Часы...
Тик.
Так.
Тик...
Так...
...
В чувства меня привела звонкая соловьиная трель, звучащая над ухом. А следом появился свет, ударивший в закрытые веки, который я изначально принял за прожектор маяка. Но только потом осознал, что в отличие от холодного и безжизненного луча прожектора, этот был наделен теплотой. И тогда я открыл глаза и тут же зажмурился - передо мной сиял величественный ярко-оранжевый круг восходящего солнца.
Я, кажется, слегка задремал.
Сейчас я был на втором этаже здания, что в народе звалось Маяком. В первое время здесь была козлодерня, после которой осталось лишь брошенное здание, стоящее на возвышенности рядом с морем. Отсюда оно и получило свое, с одной стороны, не совсем подходящее название. Когда я был маленький, мы с ребятами тут часто играли. Чаще всего с моим лучшим другом Сергеем. Воображали себя пиратами, бороздящим бескрайние морские просторы, что сейчас раскинулись позади меня, а Маяк был нашей базой. Но это было так давно... а сейчас Маяк полностью занят производством. Не так давно, казалось бы, обреченное на снос здание, выкупила одна крупная компания, и организовала в нем что-то вроде мясокомбината. Выстраивалась стандартная схема предприятия, нанимались рабочие, и прочее-прочее-прочее. Кроме того руководству так понравились байки про Маяк, что они даже назвали в его честь свое новое предприятие, посчитав, что это станет хорошей рекламой. Облагораживание здания привело к тому, что количество наркоманов, алкоголиков и прочей шушеры в этом месте быстро свелось к нулю. Более того, появление производственного предприятия резко улучшило показатель жизни в таком маленьком городке как наш. Все было чудесно, хотя я не сильно и поддерживал их выбор названия.
Обо всем этом я думал, лениво спускаясь по скрипучей деревянной лестнице, ведущей со второго этажа на первый. Странно, но даже после всех перемен, второй этаж так никто и не отремонтировал, равно как и эту прогнившую лестницу. И сейчас, касаясь ладонью перил, я ощущал в душе странный трепет, словно это место знало обо мне больше, чем я о нем. Что нас связывало нечто большее, чем просто детские игры и забавы.
Чтобы избавиться от этого неприятного ощущения, я сунул руки в карманы. Полегчало. Спустившись на первый этаж, а затем, миновав пост охраны, я вышел во двор. В лицо тут же ударил легкий, слегка прохладный ветерок. На дворе стоял конец весны. Снег уже растаял, но вот цветы только-только начали распускаться, чувствуется, как после холодной зимы вновь возрождается жизнь. Чудесная пора. Я неподвижно стоял в течение нескольких минут, наслаждаясь запахом природы и заливной соловьиной песнью, пока не почувствовал в кармане короткую вибрацию.
Запустив руку в карман, я извлек оттуда телефон. На его экране мерцало уведомление, о полученном сообщении. Отправитель был неизвестен, а его номер скрыт. Кстати говоря, раньше связь сюда не доставала, а теперь работает даже лучше чем в городке. После коротких манипуляций текст сообщения появился на экране. Всего три коротких слова.
"До скорых встреч".
- Интересно от кого? - мне тут же подумалось, что это, наверное, чья-то глупая шутка, или просто номером ошиблись. - Впрочем, без разницы, - под нос пробубнил я, убирая телефон обратно в карман.
Свежим воздухом я уже вдоволь надышался, а посему, решил вернуться обратно домой. Все равно все свои дела я в этом месте уже сделал. Сев в автомобиль, я неторопливо доехал до двора своего дома. Поставил машину, зашел в дом. Едва-едва начался рассвет, а я уже успел выполнить все, что планировал на сегодняшний выходной и совершенно не представлял, что мне делать дальше.
Может выбраться проветриться? Хотя потребности в свежем воздухе я не испытываю. Взялся за телефон. Соцсети уже с самого утра разрываются от обилия выливающегося в них мусора. Но даже там я не нашел ничего, что стоило бы внимания. А пощелкав каналы, пришел к выводу, что и по ящику не идет ничего толкового. Впрочем, не удивительно. Поднявшись в комнату, я улегся на кровать и начал неторопливо обдумывать все на свете. На тумбочке, рядом с головой, неторопливо шли старенькие часы. И я сам не заметил, как задремал под их ровное и успокаивающее тиканье.
Тик-так.
Тик.
Так...
Тук-тук-тук-тук.
Середина весны. Время шло к ночи. Форточка в комнате была широко открыта, и было слышно, как на улице подвывал прохладный ветер. Но проснулся я не от этого, а оттого, что во входную дверь моего дома кто-то громко ломился. Все еще сонный, я поднялся с кровати и, подавляя зевоту, вышел в прихожую. Но только я отворил входную дверь, как в мои глаза ударил яркий свет, а затем я услышал гудение, в мои последние секунды, почему-то напомнившее мне прожектор маяка...