Я набрала мамин номер, к счастью, она сразу же сняла трубку.
– Мам, я все объясню потом. Ты сейчас выгляни в окно, там у тебя не болтаются какие-нибудь личности в серых халатах, похожих на мешок из-под картошки?
– Одна такая только что заходила в гости, – ответила мама подозрительно ровным голосом, от которого у меня пренеприятнейшим образом засосало под ложечкой.
– Мам, ты в порядке?
– Тебе лучше приехать поскорее. Только Софью предупреди!
– Может, полицию вызвать?
– Не смеши мои колготки, как сказал бы отец, – усмехнулась мама, и я поняла, что все еще не так плохо.
Я вызвала такси, а пока ждала его, еще раз попыталась дозвониться до Софьи и Магрина. Телефон по-прежнему отвечал, что абонент недоступен, обе визитки молчали. Я уселась на скамейку, достала влажную салфетку и попыталась оттереть сажу с туфель. Какое там! Проще отмыть черный снег на дорогах весной.
Из подъезда вышла пожилая женщина в брюках, спортивных тапочках и рыбацкой жилетке с оттопыренными карманами. В руках она несла несколько пластиковых коробочек от сметаны.
– Кис-кис-кис, – позвала она. – Кис-кис-кис, мои хорошие.
Из вентиляционной дыры в подвал высунулась морда с расцарапанным ухом. Еще одна, черная, с белым пятном на лбу, вынырнула из-под кустов. Со всех сторон к подъезду подтягивались кошки – одни худые и облезлые, другие чистые и совсем домашние на вид, первые бежали трусцой, вторые передвигались вальяжно и неторопливо.
– А это вам. – Старушка наклонилась и протянула мне конверт.
– Вы меня с кем-то путаете, – возразила я.
– Нет-нет, Кругляш просил передать именно вам.
– Какой еще Кругляш?
– Главкот, конечно.
Старушка отвернулась, расставила на земле коробочки и принялась доставать из карманов свертки с кошачьим кормом. Коты дружно замурчали. У одного доходяги дрожал от нетерпения задранный вверх хвост.
А я принялась разглядывать конверт. Он был сделан из крафт-бумаги[4], большую часть лицевой стороны занимал полосатый воздушный шар, раскрашенный акрилом: полоска белая, полоска желтая. В углу стояла монограмма «СК», а запечатан конверт был по старинке – восковой печатью, на которой отчетливо виднелись три процарапанных полоски, будто кошка прошлась когтями.
Где-то я уже видела эту монограмму… Старая Кошарня! Быть этого не может! Мы же поспорили с Софьей! Я была уверена, что это – городская легенда, и не более того: будто бы один раз в месяц, в полнолуние, коты, живущие в Старой Кошарне, исполняют одно желание одного из жителей города. Мы договорились, что каждая загадает по желанию, но в разные месяцы. Кажется, это было ранней весной, когда только-только начало пригревать солнце и запели птицы. Мы еще шутили, что в марте котам не до людей, потому что у них своих желаний полно. Значит, я оставила свое желание в марте, а Софья свое – в апреле. Я совершенно забыла об этом!
Я достала открытку.
«Квинтусенция! – завопила Аллегра. – Это же настоящая квинтусенция!»
Моя радость назло мне и моему филологическому образованию любит коверкать иностранные слова.
– Какая еще квинтусенция? – пробормотала я себе под нос.
«Ну как! Квинтусенция радости! Ты разве не знала, что кошки – это самые радостные на свете существа!»
– Я думала, радостней тебя никого не бывает, – сказала я вслух.
Мужик с портфелем, стоявший возле домофона, посмотрел на меня с беспокойством.
– Очень маленькая гарнитура, – пояснила я ему на всякий случай. – Такие только недавно в магазинах появились.
Мужик улыбнулся и понимающе кивнул. Пожалуй, надо и в самом деле носить что-нибудь в ухе, чтобы не шокировать окружающих.
Квинтусенция-квинтусенцией, но какое отношение имеет эта карточка к моему желанию?
С открытки на меня смотрела выразительная кошачья морда. На одном ухе красовалась черная шляпа, а сам кот будто сидел за решеткой забора. Точнее, весь кот сидел, а глаза, в которых чудилась улыбка, – нет. Черт его знает, как это возможно, но впечатление складывалось именно такое. Судя по всему, автор открытки подразумевал забор небольшого садика. Во всяком случае, по периметру карточку обрамляли листья и подсолнухи со странными сердцевинами-шестеренками, а в правом верхнем углу вверх ногами примостился старинный велосипед. Правую половину открытки заполнял текст в несколько колонок, отпечатанный таким мелким шрифтом, что нельзя было разобрать ни строчки. Один кошачий глаз смотрел сквозь выпуклый монокль, отчего казался крупнее соседнего. Справа от монокля посреди страницы с текстом тянулась горизонтальная прорезь. И зачем, интересно, в открытке проделали эту дырку? Карточка смотрелась стильно и оставляла ощущение некоторой сюрреалистичности. Вместе с тем было в ней что-то от незамысловатой механики, как в старинной игрушке.
4
Крафт-бумага – высокопрочная оберточная бумага, используется для упаковочных целей, а также изготовления бумажных изделий, обязанных быть прочными и износостойкими, обычно коричневого цвета.