— Чувак, гостиница с большим трудом наскребает деньги. Она еле-еле сводит концы с концами, и это место настолько старое, как и то дерьмо, что находится внутри, которое бесконечно нуждается в починки. Она не сможет позволить содержать гостиницу слишком много сезонов, до того, как банк заберет ее себе. Это, блять, все равно, что выбрасывать деньги в яму, — объясняет Бобби.
Гостиница никогда не приносила большую прибыль все то время, пока я знаю Люси, но давала определенный доход, которого было более чем достаточно, чтобы покрыть ее расходы и оставлять ей что-то на жизнь. Кроме того, она получила половину всего моего имущества при разводе. Я бы отдал ей все до последнего гроша, но адвокаты не разрешили мне это сделать. У нее вполне достаточно денег, чтобы сделать с гостиницей все, что она захочет. Что она сделала с деньгами, которые я ей отправлял? Или она ненавидит меня так сильно, что отказалась дотрагиваться до них, чтобы сделать хотя бы ремонт в том месте, которое она любит? Я чувствую злость и раздражение, предполагая, что она не использовала эти деньги из-за того, что они приходили от меня. Это было ей свойственно, все сделать по-своему, как она хочет. Почему, черт возьми, она не использовала их? Она могла бы сохранить гостиницу для семьи и избежать необходимости продавать ее КОМУ-ТО, особенно, этому ублюдку, который явно имеет другие намерения помимо того, чтобы залезть к ней в трусики.
— Ну, ты только посмотри? Симпатичная леди в одиночестве и на пляже, — говорит мне Бобби, кивая головой за мое плечо.
Обернувшись, я вижу Люси в отдалении, сидящую на одеяле и наблюдающую за океаном.
Говорю Бобби, что я поговорю с ним позже, повернувшись опять в ее сторону. Я наблюдаю, как она откидывается назад на руки и подставляет лицо солнцу, ее длинные волосы, струятся вниз по спине и доходят до одеяла, на котором она сидит. Она так чертовски красива, что захватывает дух. Я не знаю, куда отправился этот урод, и почему она сидит здесь одна, мне плевать. Все, что меня волнует в данный момент, мне необходимо приблизиться к ней.
Я останавливаюсь прямо перед ней, загородив солнце. Ее глаза трепещут открываются, и она смотрит на меня хмурясь.
— Приятно увидеть тебя снова, — говорю я со смехом. — Не возражаешь, если я присяду?
Я указываю на одеяло, но она колеблется. Я решаю все равно упасть рядом с ней по любому, а с последствиями буду разбираться позже. Я сажусь достаточно близко, ее бедро прижимается к моему, и ее плечо трется о мой бицепс. Она с фырканьем отодвигается, и я удерживаю свой смех при себе.
— Где «Санфорд и сын»? Я думал у вас свидание?
Она смотрит на меня и качает головой.
— Есть ли что-нибудь в этом городе личное? Прекрати перевирать его имя, это по-детски.
— Ты действительно интересуешься, есть ли что-нибудь в этом городе личное? Ты что недавно приехала сюда? — спрашиваю я с усмешкой.
Смех вырывается из ее уст, и она наконец улыбается мне. К черту солнце, которое сияет над нами сейчас, ее смех в тысячу раз лучше.
— Да, ты прав, глупо с моей стороны. Добро пожаловать на Фишер Айленд, где все личное — это дело каждого, и если вы этого еще не знали, то вы значит не успели пообщаться с нужными людьми, — говорит она по новой смеясь.
Через несколько секунд тишины, она отвечает на мой первоначальный вопрос.
— Стэнфорда вызвали на встречу. Мы уже закончили с ланчем, так что все нормально.
Чертов-Песок-Попался-В-Моей-Расщелине-Реки. Кто, черт возьми, оставляет такую, как Люси в середине свидания, чтобы пойти на дурацкую встречу? Я вспоминаю сколько раз я оставлял ее годами, и это заставляет меня чувствовать себя полным ослом.
— Так, как твоя гостиница? — спрашиваю я, как бы невзначай.
Она переводит взгляд опять на океан.
— Все нормально, ты же знаешь, как обычно.
Это не совсем то, что я хотел бы услышать, так что я пробую еще раз.
— Все хорошо? В отношении денег и остального дерьма?
Она поджимает губы и смотрит на меня снова.
— Все нормально, — говорит она сквозь стиснутые зубы.
— Я просто...ты же знаешь, если тебе понадобится помощь, ты всегда можешь сказать, верно? Это место было такой же частью моей жизни, как и твоей в течение многих лет. Я беспокоюсь о гостинице, и мне не хотелось бы, чтобы с ней что-нибудь случилось.
Она цинично смеется, покачивая головой.
— Ты реально еще тот тип, ты знаешь это? Тебе плевать на «Butler House», так что хватит кормить меня этим дерьмом. Ты ненавидел все здесь, и ты ненавидел, что застрял здесь со мной, поэтому не надо проявлять заботу о гостинице. Хватит уже, Фишер.
— Я никогда не ненавидел гостиницу, и никогда не ощущал, что застрял здесь, — пытаюсь поспорить я.
— Господи, ты просто так не остановишься, не так ли? Что ты хочешь от меня? Почему ты до сих пор еще здесь?
Я вздыхаю, понимая, что разговор движется совершенно не в том направлении, в котором я хотел бы.
— Я слышал некоторые вещи о тебе, что ты не в состоянии содержать ее, и я обеспокоен, понятно? Я имею в виду, что случилось со всеми деньгами, которые я посылал тебе? Почему ты не использовала их для поддержания гостиницы?
Она подскакивает вверх с одеяла и сердито хватается за свою сумочку.
— Да иди ты и твои гребаные деньги, Фишер. Я получала твои деньги и меня тошнило. Каждый чертов месяц в течение тринадцати месяцев, я получала очередную выписку из банка по почте про эти дурацкие депозиты, которые приходили мне на счет. Достаточно того, что твой отец всегда заставлял меня чувствовать себя шлюхой, которая воспользовалась деньгами его сына, я никогда не думала, что ты сможешь тоже так низко опуститься. Мне не нужны твои деньги. Я НИКОГДА не хотела твоих денег. Ты можешь забрать свои деньги и засунуть себе в задницу. Почему бы тебе не сосредоточиться на том, чтобы сделать какие-то правильные вещи для людей на этом острове, которые по-прежнему любят тебя и беспокоятся о тебе? Ну, ты же знаешь, это те, перед кем ты потерял контроль и взбесился, прежде чем ушел? Сделай что-то конструктивное, пока ты здесь и перестань злить меня.
Она разворачивается и в полном бешенстве мчится прочь через весь пляж, оставив меня с раскрытым ртом. Какого черта она вообще сказала? Ежемесячные депозиты? Господи, все очень плохо. Это видно не только невооруженным глазом, что она все еще ненавидит меня, но сейчас меня больше беспокоит, как скрыть стояк, черт, когда я поднимусь с этого одеяла и направлюсь за своими вещами к домику, так как я не снял с себя гидрокостюм, когда направился к ней, сюда. Черт возьми... она раньше никогда так не разговаривала со мной. Никогда не повышала голос и, конечно, никогда так окаянно на одном дыхании не говорила, как сейчас. Моя Люси взрастила в себе такую силу воли, и это самая горячая чертовая вещь, которую я когда-либо видел.
Поднявшись с одеяла, я поднимаю его с земли и отряхиваю от песка. Я не только должен теперь понять способ, как заставить Люси простить меня и полюбить снова, но и выяснить, какого черта она имела в виду, сказав все и постараться сгладить острые углы этого. У меня есть пара серьезных вопросов к дедушке причем прямо сейчас. У меня какое-то существует странное подозрение, насчет депозитов, о которых говорила Люси, я надеру ему задницу. Она сказала правильную вещь в середине своей тирады. Мне действительно нужно здесь все исправить с другими людьми, где больше года назад я все разрушил. Для того чтобы она поняла, что я изменился, мне необходимо исправить все, что я натворил.
Не только с ней, но и со всеми.
Глава 15
Журнал терапии Фишера
Памятная дата: 8 Апреля 2014 – 9:12 вечера
Бобби кричит на меня, но я понятия не имею, что он говорит. Я вижу только, как движется его рот, его руки бесконечно летают в воздухе, но единственный звук, который звенит в моих ушах – это плачь Люси. Ее плачь эхом отдается в моем мозгу, вживляясь в мой череп и заставляя еще больше выпить, чтобы как-то успокоить этот звук. Перед моими глазами все кажется слишком размытым и кружится на скорости, я даже не понимаю до сих пор, как не свалился с этого чертового барного стула, на котором сижу. Я хочу вернуться домой. Я хочу направиться в наш маленький желтый домик у воды и сказать ей, что все было ложью. Я хочу доползти до постели и прикоснуться к ее лицу, и объяснить, что я наврал и совершенно ничего подобного не имел в виду. Но я бросаю взгляд Бобби через плечо и вижу группу боевиков, направивших свое оружие на нас, и понимаю, что никогда не смогу вернуться к ней.