— Фишер, нам необходимо продумать меню для предсвадебного обеда. Может ты и Люси заедите на ужин как-нибудь вечером на этой неделе? — спрашивает мама, пытаясь разрядить обстановку.
Маме вероятно следует знать, что помимо разговоров о моем выборе профессии, другая вещь, которая безумно раздражает моего отца — это разговоры о Люси и нашей предстоящей свадьбе.
Мой отец вздыхает, расположившись на диване.
— Я не понимаю, почему такая необходимость жениться в таком молодом возрасте. Тебе всего лишь двадцать два, а ей только двадцать. Ради Бога, почему такая спешка?
Я сжимаю руки в кулаки и делаю несколько глубоких, успокаивающих вдохов. Я не понимаю, почему сейчас на него так реагирую. Именно таким он был всегда, сколько я себя помню, всегда не доволен моими решениями и всегда знал, что лучше мне следует сделать. По правде говоря, хоть мы и прожили в одном доме почти восемнадцать лет, мой отец ничего не знал обо мне.
— Мы и не спешим. Мы вместе уже почти четыре года и любим друг друга. У меня опасная работа и мы знаем, что так будет лучше для нас двоих. Какая разница поженимся мы через две недели или через два года? — спрашиваю я.
— Важно то, что для тебя существует намного лучший выбор, мой сын. Женщины с деньгами и социальным статусом, соответствующим носить фамилию Фишер. Она и ее родители относятся к среднему классу, в лучшем случае, как ее бабушка и дедушка, которые основали эту Богом забытую гостиницу, являющуюся бельмом на глазу для всех на краю острова. Почему ты хочешь опуститься до такого уровня, когда у тебя есть намного больший потенциал, — сетует он.
— Во-первых, ты ничего не знаешь о Люси и ее семье. Она удивительная, умная, замечательная женщина, которая любит меня. Ее родители заботливые и поддерживают нас постоянно, и они принимают меня таким, каков я есть, а не мой банковский счет. Ты бы узнал их намного лучше, если бы смог выкроить пару минут и познакомиться с ними, а не судить о них издалека, — спорю я.
Мой отец только раздраженно качает головой, я поворачиваюсь к нему спиной, целуя в щеку маму, сказав, что перезвоню насчет ужина, когда Люси и я будем свободны, чтобы мы еще раз проработать все, касаещееся свадьбы, перед важным днем, который наступит через пару недель.
Как только я выхожу из входной двери гигантского дома на берегу моря, где вырос, я удивляюсь сам себе, почему продолжаю приходить сюда и постоянно мучиться от неодобрения отца. Я понимаю, что прихожу сюда исключительно, чтобы повидаться с мамой, но даже это не стоит того, потому что она никогда не защищает меня. Она никогда не защищает меня перед моим отцом, хотя, когда мы оказываемся с ней с глазу на глаз, она всегда говорит, как гордится мной.
Стоя на дорожке, ведущей к дому, я смотрю на огромный, трехэтажный в европейском стиле особняк, который мой отец любовно называет «поместьем». Это чудовище, находится в несколько милях за пределами города, возвышаясь на скале, с целыми акрами ухоженных садов — с одной стороны и ничего, кроме океана с другой. Внизу раскинулся город, и с этой высоты отец чувствует себя королем, каковым себя и считает. Я никогда не ощущал себя комфортно, живя в этом доме, и самым лучшим решением, которое я когда-либо принял, оказалось жить с моим дедушкой, и в тот же день я сообщил своим родителям, что записался в морпехи, вместо поступления в колледж.
Я никогда не буду таким человеком, как мой отец. Я никогда не буду ставить значение денег выше, чем моя собственная семья и мое счастье. Мой отец все время заставляет чувствовать Люси, что она даже не достойна входить в дверь их дома, и это его поведение наполняет меня яростью. Я ненавижу то, как он заставляет ее ощущать себя неуверенно из-за своего происхождения и своей семьи. Я ненавижу то, что он отказывается увидеть, насколько она делает меня счастливым, и насколько прекрасна моя жизнь с ней. Чтобы ни было, но я никогда не заставлю Люси почувствовать, будто она ничто по сравнению со мной, потому что она само совершенство и драгоценность, а все что говорит мой отец — это бред собачий. И мне совершенно наплевать, что он может купить и продать ее семью со всеми потрохами десять раз. Единственное, что меня заботит — они порядочные и неравнодушные люди. Мало таких людей осталось в этом мире, и мне повезло, что я смогу назвать их своей семьей всего через какие-то две короткие недели.
Я просто падаю в свой грузовик, и еду с приличной скоростью по узким дорогам острова, пока с визгом тормозов не останавливаюсь перед отелем. Я врываюсь внутрь и наталкиваюсь на Люси, стоящую перед стойкой регистрации, спиной ко мне, перебирающую какие-то бумаги. На ней одета короткая, темно-серая шерстяная юбки с высокими черными сапогами и мягкий белый свитер, который подчеркивает ее грудь и тонкую талию, мои руки просто чешутся от необходимости пробраться под материал и дотронутся до ее кожи. Она оглядывается через плечо и улыбается, и все напряжение после разговора с отцом испаряется.
— Я почти уже закончила здесь, — говорит она, поворачиваясь вокруг ко мне лицом. — Как все прошло? Твоей маме понравилась лавка?
— Да, она полюбила ее с первого взгляд, — отвечаю я, не желая даже говорить о всем том дерьме, который на меня вылил отец. Я хочу забыть о нем и просто сконцентрироваться на женщине, стоявшей передо мной, которая скоро станет моей женой. Я хочу сделать ее счастливой и хочу осуществить все ее мечты. И совершенно не важно, что думает мой отец, потому что никто не имеет значения, кроме нее.
Она, наконец, кладет свои документы и направляется ко мне, легко устроившись в моих объятиях и прижавшись щекой к моей груди.
— Я скучала по тебе, — тихо говорит она, когда я целую ее в макушку.
— Я тоже по тебе скучаю. Всегда, — отвечаю я, крепче сжимая ее в своих руках.
Хотя мы расстались только сегодня утром, с тех пор, как я вернулся домой после своего боевого задания, каждый миг, проведенный отдельно от нее вызывает во мне тревогу и раздражение.
Я нехотя отстраняюсь и беру ее за руки, потянув за собой к двери.
— Давай прокатимся. Я кое-что тебе покажу.
Мы рука об руку идем к моему грузовику, и Люси пристает ко мне каждые пять минут, спрашивая, куда мы едем и зачем. Я просто улыбаюсь ей в ответ, отказываясь отвечать, пока мы едем к дому по дороге, бумаги на который я подписал несколько дней назад.
— Что мы здесь делаем? — с любопытством спрашивает она, следуя моему примеру вылезая из машины.
Я встречаю ее у передней двери, хватаю за руку и тяну к боковой лужайке к крыльцу, с которого открывается вид на океан.
— Эм, нам разве разрешено входить на крыльцо этих людей? Мне кажется, что это частная собственность, — шепчет Люси мне в спину, пока я веду нас к двери.
Я смеюсь и отпускаю ее руки, ищу ключ на связке ключей именно тот, который мне нужен. Вставляю его в замок и поворачиваю ручку, открывая дверь настежь, и поворачиваюсь к ней лицом. Ярко светит луна, оставляя сияющую дорожку на воде позади Люси, которая смотрит на меня с растерянностью вперемешку с удивлением, и я не могу сдержаться, чтобы не наклониться к ней и не поцеловать. На середине поцелуя, я сгребаю ее в свои объятия. Она визжит и обхватывает руками мою шею, крепко прижавшись к моему телу.
Я делаю шаг назад через дверной проем и улыбаюсь.
— К сожалению, я не могу включить свет, потому что я не заплатил за электричество. Но добро пожаловать в новый дом, будущая мисс Фишер.
Я вижу, как ее глаза становятся огромными от удивления. Я медленно ставлю ее на ноги, и она поворачивается, рассматривая все помещение, освещенное светом Луны, пробивающимся сквозь окна вдоль фасада всего дома.
— Ты шутишь? — со страхом шепчет она.
Я смеюсь, подходя к ней сзади и обняв за талию.