Закрепив очки на голове, я подбегаю к его грузовику, и подхватываю вывеску с противоположной стороны. Я видела ее почти законченной, и поэтому знаю сколько труда и любви он вложил в нее. Она выглядит уже насколько абсолютно превосходной, покрашенная и покрытая в заключение лаком, и я не хочу, чтобы он поцарапал ее, пытаясь поднять в одиночку с больным плечом.
Он удивленно поднимает голову.
— Эй, что ты здесь делаешь?
— Сегодня день двойного шоколада и кренделька с арахисовым маслом, — говорю я ему, пожав плечами, мы вместе вытаскиваем ее.
Он смеется.
— Эта штука действительно тяжелая. Ты надорвешься, если попытаешься помочь мне ее поднять.
Я сердито смотрю на него и продолжаю тянуть вывеску, он тоже быстро возвращается к ней, помогая.
— Я поднимала вещи и намного тяжелее, чем это в течение многих лет, большое спасибо.
Мы продолжаем двигать вывеску, больше не сказав ни слова, но я чувствую себя некомфортно из-за того, что сорвалась. За одну секунду я напомнила о том, что он оставил меня одну и ушел, и мне приходилось все делать самой, но я не хотела его задеть.
Держа с двух сторон длинную, прямоугольную вывеску, мы ступаем на тротуар, а один из посетителей магазина Руби удерживает дверь открытой, чтобы мы смогли поднять ее в вертикальное положение и занести внутрь.
— Фишер! Ах, Боже мой, что ты сделал?!
Взволнованный крик Руби наполняет маленькое помещение магазина сладостей, она даже выбегает из-за кассы. В конце шестидесятых Руби и ее муж Бутч, открыли магазин, переселившись на остров, когда он вернулся из Вьетнама. Руби и я часто беседовали, когда Фишер уходил на одно из своих многочисленных боевых заданий, и она дала мне несколько хороших советов, но мы больше не разговаривали, после того что он устроил в прошлом году. Мне было стыдно из-за того, что она смогла помочь мужу, когда тот вернулся с войны, а я нет.
Мы ставим вывеску на пол в помещении перед прилавком-витриной, и Руби обнимает Фишера за талию.
— Так приятно видеть, что ты вернулся домой, — говорит она мягко, отстраняясь назад и потрепав его за обе щеки.
Он улыбается, глядя на нее сверху вниз и краснеет, рассказывая о подарке, который сделал для нее.
— Я хотел сделать что-то, чтобы загладить свою прошлогоднюю вину. Я извиняюсь, отсутствовал и не смог починить фронтальную витрину. Я знаю, что эта вывеска не загладит то, что я сделал, но это единственное, что я смог придумать.
Руби внимательно рассматривает ее, и я вижу, как ее глаза наполняются слезами. Вывеска на самом деле очень красивая, сделанная из цельного куска дуба, и Фишер покрасил ее в цвета магазина, бледно-желтый и розовый, и на ней красуется «Ruby’s Fudge Shop» в каких-то витиеватых и плавных линиях, и выжжена сливочная помадка, конфеты и другие кондитерские изделия, которыми торгует магазин.
— Ох, Фишер, это очень красиво.
Она любовно пробегается пальцами по вывески, и поворачивается к нему лицом.
— Единственное, в чем мы чувствовали необходимость, чтобы ты поправился и вернулся к нам, но я понимаю, почему ты это сделал, и я благодарю тебя. Она будет выглядеть просто замечательно в передней части магазина.
Руби поворачивает голову и кричит в подсобные помещения:
— БУТЧ! ВЫБИРАЙСЯ СЮДА И ПОСМОТРИ, ЧТО СДЕЛАЛ ФИШЕР!
Несколько секунд спустя, Бутч выходит из задней двери и присоединяется к нам, кивая в знак полного одобрения. Руби хватает меня за руку и тянет за витрины, укладывая в коробку все, что я безумно люблю, пока Фишер и Бутч обсуждают лучший способ, как стоит ее поаесить.
Руби щебечет о летнем сезоне отдыхающих и как продвигается бизнес, но я отвлекаюсь от нее на пару минут, когда слышу, как Бутч спрашивает Фишера, как у него дела.
— Война меняет всех, сынок, и нет ничего постыдного в этом. Если она не затрагивает тебя с самого начала, то значит, ты был уже слишком жесток. Важно другое, что ты все сделал правильно, и нашел свой путь домой.
Фишер кивает, убирая руки в передние карманы шортов.
— Я заплутал ненадолго, но это как раз и помогло найти мне дорогу обратно домой.
Я сглатываю свои слезы и моргаю, задаваясь вопросом, говорит он обо мне или Трипе, или еще о чем-нибудь, что могло поспособствовать ему вернуться обратно на остров.
Бутч похлопывает его по плечу и кивает.
— Не забывай это. Никто не понимает твое желание отдать долг своей стране больше, чем я, но иногда тебе приходится разбираться со всем этим в одиночку, потому что есть более важные вещи, чем битва, которую нам не выиграть. Иногда есть более важные вещи, за которые стоит бороться, чтобы быть здесь дома.
Буч и Фишер оба поворачивают головы в мою сторону, я виновато отворачиваюсь и смотрю на сладости, схватив коробку из вощеной бумаги и помогая Руби заполнять его разными вкусняшками.
Двое мужчин продолжают разговаривать еще несколько минут, и я перестаю подслушивать. Руби передает мне в руки коробку со сладостями, и вместе с Бутчем, обнимая Фишера провожают нас к двери. Фишер просит им позвонить ему, когда они надумают вешать вывеску, потому что он приедет помочь, мы ступаем на тротуар на солнце.
— Ну, я думаю, мне пора вернуться в гостиницу, — говорю я ему с неловкой улыбкой, разворачиваясь в противоположную сторону.
— Люси, подожди, — останавливает он, обнимая меня за плечо, и нежно поворачивая назад, к нему лицом. — Поскольку ты уже здесь, в городе, может сходим на ланч? Не стоит есть десерт, если ты еще не обедала, правда ведь?
Он переводит глаза на мою коробку с помадкой, и я практически вижу, как начинает пускать слюни. Сладости Руби всегда была слабость Фишера и всякий раз, когда я приносила их домой, мне приходилось прятать их от него, потому что он съедал их моментально, я могла просто остаться без всего.
— Ты просто хочешь, чтобы я поделилась своими сладостями с тобой, — смеюсь я.
Он пожимает плечами.
— Виноват. Так, как насчет ланча?
Я замираю, в голове прокручиваются все причины, почему это может быть плохой идеей. Первоначально предполагалось, что я буду избегать Фишера, не тратя на него больше времени, чтобы в будущем у меня не было еще больше полной неразберихи в сердце и голове.
— Я обещаю держать свои руки при себе, — смеется он, поднимая руки вверх.
Тот факт, что он сказал то же самое, что и много лет назад, когда в первый раз он пригласил меня посмотреть на маяк, подействовали на меня. Не знаю, было ли это совпадение или он специально это сделал, но это сработало. Я так потерялась в воспоминаниях, что рассеянно кивнула, позволив перевести меня на другую сторону улицы.
Где-то спустя час, мой живот наполнился морепродуктами, до такой степени, что мне казалось, будто я сейчас взорвусь, я кладу на него руки и откидываюсь на спинку стула.
Фишер мудро выбрал место «Lobster Bucket» для ланча, потому что знает, что это мое любимое заведение. Наш стол завален шелухой от крабов, которых мы чистили, бросая на вощеную бумагу, королевский краб Дангенесс, краб-стригун, креветки, приготовленные на пару, моллюски и пара очищенных початков кукурузы. Я немного удивлена и, мне немного грустно, потому что за всю еду Фишер не пытается даже как-то очаровать меня или высмеять Стэнфорда каким-то образом. Мы говорим о многих вещах — о гостинице, Элли и Бобби, о его работе по дереву и заказах, которые он уже успел получить после возвращения на остров. Наш разговор кажется легким и дружелюбным, точно таким же, как и прежде, до того, как вещи стали казаться настолько темными и сложными.
— Правда, что ты собираешься продать «Butler House»? Ты же любишь это место, Люси. Это же часть тебя, — говорит Фишер, когда мы смотрим на открывающийся вид и очищаем руки влажными салфетками с лимонным запахом, которые подают в ресторане.
— Любить и понимать это разные вещи, — отвечаю я тихо, спрашивая сама себя, что я конкретно имею ввиду — гостиницу или его, как быстро перескакивают мои мысли. — Времена изменились, Фишер. Сейчас люди хотят иметь везде, где они находятся бесплатный Wi-Fi и зарядные станции для своих гаджетов. Они хотят оставаться на связи с миром, делать селфи и иметь в своем доступе эту глупую игру «Веселая ферма», чтобы собрать очередной урожай, — объясняю я с раздражением. — Они не хотят отключаться от мира, потому что боятся пропустить что-то важное. Их не интересует красота этого места или спокойствие, и как течет здесь время. Они не хотят часами просто смотреть в окно на океан, поражаясь его красотой. Они хотят аквапарки и спа-салоны, ночные клубы, а я не могу дать им это. Я не могу дать им то, что они хотят больше всего, и возможно, пришло мое время понять эту проблему.