— А что потом?
— Посмотрим, — кратко ответил Конгре.
Чтобы не оставлять здесь судно на лишние полсуток и не ждать следующего прилива, бандиты дружно принялись за работу: к полудню следовало все закончить, чтобы отвести шхуну в бухточку, где достаточно воды и где она будет в относительной безопасности, по крайней мере, пока стоит хорошая погода. Прежде всего Конгре и еще несколько человек занялись якорем по правому борту: отвели от клюза[88] и опустили на грунт, подальше от мели, отпустив якорную цепь на всю длину. Теперь, как только вода поднимется и киль освободится из песка, шхуну отбуксируют на глубокое место, а оттуда, пока отлив не обнажил снова все отмели, в бухточку, и тогда удастся осмотреть все трюмы до наступления темноты.
Сказано — сделано; к началу прилива подготовительные работы были закончены, вот-вот прибывающая вода зальет отмель. Конгре, Карканте и еще несколько человек поднялись на борт, а другие члены шайки поспешили на берег.
Оставалось ждать, как будут развиваться события, — во время прилива ветер с моря часто крепчает, и это опасно: бриз загонит шхуну еще глубже в песок, отмель тянется почти до самого берега.
Неужели вода и дальше будет прибывать так же медленно?.. Но судьба, кажется, благоволила разбойникам: задул южный ветер, выталкивая судно на чистую воду. Люди на борту собрались в передней части палубы. Моряки рассчитывали, и не без основания, что корма всплывет позже, чем нос, и тогда будет достаточно подтянуть немного якорную цепь, и шхуна форштевнем развернется в сторону моря, так как зарылась в песок не очень глубоко, и, если затем выбрать цепь еще саженей[89] на сто, днище полностью высвободится из песка, и судно выйдет на чистую воду. Море наступало, и корпус вздрагивал от каждого его толчка. Вдали гладь воды не морщила даже легкая рябь, а у берега прилив наступал длинными волнами. Все складывалось как нельзя лучше.
Конгре уже не сомневался, что шхуну удастся снять с мели и укрыть в каком-нибудь заливчике внутри бухты Франклина, но до сих пор никто не знал, насколько серьезно поврежден левый борт, которым «Мауле» увязла в песке и который не смогли еще осмотреть. Если там пробоина, ее быстро не найдешь и не заткнешь: мешает балласт. Шхуна, не успев покинуть своего песчаного ложа, наберет полные трюмы воды, а тогда ничего не поделаешь: придется оставить «Мауле» на месте, и первой же бурей ее в щепки разобьет о берег.
С каким беспокойством и волнением следили моряки за прибывающей водой! Если обшивка повреждена или разошлись пазы, вода зальет корпус, прежде чем шхуна займет нормальное положение.
Но постепенно тревога улетучилась: море продолжало подступать к берегу, левый борт «Мауле» все выше поднимался над водой, волны бились об обшивку, не проникая внутрь, а корабль, слегка подрагивая всем корпусом, мало-помалу выправлялся.
— Течи нет! Обшивка цела! — прокричал Карканте.
— Давай на брашпиль![90] — скомандовал Конгре.
Люди уже стояли у лебедки и ждали только приказа новоявленного капитана, который тоже находился на носу и не сводил глаз с моря. Прошло два с половиной часа, как начался прилив, форштевень иногда чуть вздрагивал: переднюю часть киля омывала вода, но корма все еще не вышла из песка и руль оставался недвижим. Ахтерштевень раньше чем через полчаса не попадет в воду.
Следовало ускорить подъем судна, и Конгре, не сходя с бака, приказал:
— Вира![91]
Команда налегла на рукоятки вала, якорная цепь натянулась, но форштевень не двинулся в сторону моря.
— Так держать!
Только бы не сорвался якорь, его будет трудно снова закрепить на грунте.
Тем временем шхуна совсем выпрямилась, и Конгре, спустившись в трюм, убедился, что там сухо. Следовательно, если что и пострадало, то не обшивка. Возможно, ни в момент крушения, ни потом, за двенадцать часов, которые «Мауле» провела на мели, особых неприятностей с судном не произошло. В таком случае не придется надолго задерживаться в бухте Пингвинов. К вечеру все добро из хранилища погрузят на борт, и на следующий день можно выходить в море. Погода пока держится. Направление ветра подходящее — хочешь, иди в Тихий океан, через пролив Ле-Мер, хочешь — вдоль острова, в Атлантику.
К девяти часам прилив закончится; как известно, на последнюю четверть луны вода поднимается невысоко[92], но осадка у «Мауле» небольшая, возможно, шхуна сумеет всплыть.
Действительно, в половине девятого корма немного приподнялась и судно слегка покачнулось на волне. Аварии бояться не приходилось: море спокойно, киль пока крепко держится в песке. Обдумав создавшееся положение, Конгре решил, что при благоприятных условиях следует еще раз попытаться снять шхуну с мели. Лебедку снова привели в действие, и, когда якорную цепь выбрали еще на дюжину саженей, парусник развернулся носом в море. Якорь выдержал. Его лапы, накрепко засевшие между обломками скал, скорее обломились бы, чем подались в сторону кабестана[93].
88
Клюзы
92
В первую и последнюю четверть Луны происходит так называемый квадратурный прилив, при котором притяжение Солнца и Луны действует в разные стороны, а подъем уровня минимальный.
93
Кабестан — лебедка с барабаном на вертикальном валу, применяемая для выбирания судовых якорей или швартовки.