Октябрь 21е число,
год 1888 от Рождества Христова,
с полудня и до бесконечности
---
Едва полуобморочное состояние где-то на границе между реальностью и самым страшным бредом, отступило, я выбрался наружу. Я искал его. Честно, искал, насколько хватало моих сил.
Снега как не бывало. Снова клочковатый туман, гудящая низким басом громада воды и неугомонные птицы, пикирующие прямо над моей головой.
- Эвертон! Отзовись, ты где?! Эвертон!!!
Связи с материком нет. Смотрители, до поры, пока не приплывает смена, полностью предоставлены сами себе. Как тот безымянный отшельник, что обитал на Лонгстоне много столетий назад. Никто не поможет, не пойдёт искать Эвертона вместе со мной. Его просто спишут, Мак Кормака ведь списали. Упал в море и все тут. Кеннет, наверное в глубине души даже будет рад избавлению от неудобного работника. Вот только мне нужно быть уверенным, что я сделал все. В конце концов, именно Эвертон закинул в мой рот хинин во время прошлого приступа.
Я обошел весь остров, заглянул во все щели, балансируя на дрожащих от слабости ногах, осмотрел подножия скал, терзаемых солеными волнами. Если не тело, то хотя бы какую одежду его надеялся я увидеть. Я должен, обязан был удостовериться в том, что Эвертон погиб.
Бесполезно, от него не осталось и следа.
Когда я подходил ко входу в маяк, мимо меня, покачиваясь в воздухе подобно падающему осеннему листу, пролетел батистовый платок, на безупречно белой ткани которого темнели кровавые пятна. Он едва не зацепился о клюв бронзовой птицы, но сорвался, стоило мне лишь протянуть руку, продолжив только одному ему ведомый путь в бесконечность.
Все. Больше не могу, сказал я себе, добрался до каморки, распахнул дверь и уселся прямо на пол у входа, переводя дух. Если я и надеялся встать, то зря. Я заснул, причем самым темным и беспробудным сном за все время пребывания здесь.
Очнулся я глубокой ночью. Тьма и безмолвие вокруг, только скрипит провисшая на одной петле дверь.
Я не один, тут кто-то есть, но мрак скрывает его, позволяя заметить лишь слабое подобие тени. Может быть, Найджел вопреки всему уцелел? Нащупав в кармане коробок со спичками, я подобрал сразу несколько и поджег.
За столом, на месте, которое обычно занимал Эвертон, сидел гурка Ситарама и смеялся мне в лицо беззвучным смехом сумасшедшего. Рядом лежали карманные часы с небрежно накинутым на них батистовым платком. Весь в крови, полуголый, не переставая хохотать, гурка Ситарама полосовал свою грудь любимым кукри, срезая кожу лоскутами и швырял их в мою сторону.
Нормален ли я? Сомневаюсь. Просто, безумие еще играет со мной. Иравади не отпустит никогда...
Конец
Альтернативный финал
Октябрь 21е число,
год 1888 от Рождества Христова,
с полудня и до бесконечности
---
Едва полуобморочное состояние где-то на границе между реальностью и самым страшным бредом, отступило, я выбрался наружу. Я искал его. Честно, искал, насколько хватало моих сил.
Снега как не бывало. Снова клочковатый туман, гудящая низким басом громада воды и неугомонные птицы, пикирующие прямо над моей головой.
- Эвертон! Отзовись, ты где?! Эвертон!!!
Связи с материком нет. Смотрители, до поры, пока не приплывает смена, полностью предоставлены сами себе. Как тот безымянный отшельник, что обитал на Лонгстоне много столетий назад. Никто не поможет, не пойдёт искать Эвертона вместе со мной. Его просто спишут, Мак Кормака ведь списали. Упал в море и все тут. Кеннет, наверное в глубине души даже будет рад избавлению от неудобного работника. Вот только мне нужно быть уверенным, что я сделал все. В конце концов, именно Эвертон закинул в мой рот хинин во время прошлого приступа.
Я обошел весь остров, заглянул во все щели, балансируя на дрожащих от слабости ногах, осмотрел подножия скал, терзаемых солеными волнами. Если не тело, то хотя бы какую одежду его надеялся я увидеть. Я должен, обязан был удостовериться в том, что Эвертон погиб.
Бесполезно, от него не осталось и следа.
Когда я подходил ко входу в маяк, мимо меня, покачиваясь в воздухе подобно падающему осеннему листу, пролетел батистовый платок, на безупречно белой ткани которого темнели кровавые пятна. Он едва не зацепился о клюв бронзовой птицы, но сорвался, стоило мне лишь протянуть руку, продолжив только одному ему ведомый путь в бесконечность.
Все. Больше не могу, сказал я себе, добрался до каморки, распахнул дверь и уселся прямо на пол у входа, переводя дух. Если я и надеялся встать, то зря. Я заснул, причем самым темным и беспробудным сном за все время пребывания здесь.
Очнулся я глубокой ночью. Тьма и безмолвие вокруг, только чуть слышно скрипит провисшая на одной петле дверь.
Я не один, тут кто-то есть, но мрак скрывает его, позволяя заметить лишь слабое подобие тени. Может быть, Найджел вопреки всему уцелел? Нащупав в кармане коробок со спичками, я подобрал сразу несколько и поджег.
За столом, на месте, которое обычно занимал Эвертон, сидел гурка Ситарама, полуголый, залитый кровью, вооруженный кинжалом-кукри и смеялся мне в лицо беззвучным смехом сумасшедшего. Рядом лежали карманные часы с небрежно накинутым на них батистовым платком. Гурка вытянул руку, показывая на что-то за моей спиной. Я обернулся.
Из висевшего на гвозде треснувшего зеркала на меня смотрел Найджел Эвертон.
- Только безумец видит мир настоящим, - произнёс он моими губами.
Я сделал шаг назад, коснулся подбородка, нащупав бороду. Нет. Так не бывает, не должно быть, невозможно быть такому!
Сорвав зеркало с гвоздя, я бросил его на пол и прижался спиной к стене, чувствуя неистовое биение сердца.
Гурка Ситарама все ещё сидел за столом. Не переставая хохотать, он полосовал свою грудь любимым кукри, срезая кожу лоскутами и швырял их в мою сторону.
Нормален ли я? Отнюдь. Я ведь вижу мир настоящим. Иравади не отпустит никогда...