Прогоняя дурные мысли, я поднес лом к крышке ящика, открывая ее. Под ней оказались ящики с бутылками воды. Во втором и третьем ящике тоже оказалась еда и вода, которой должно было хватить мне на месяц. В четвертом же была теплая одежда: сапоги, несколько сюртуков, утепленные рубашки и штаны, и еще несколько кусков мыла. Несколько часов мне потребовалось на то, чтобы перенести все из ящиков в подвал.
Я даже заглянул в бочки, от которых исходила тошнотворная вонь. Лучше бы я туда не заглядывал. Там была рыба. По-видимому, маринованная. Но что-то пошло не так и она уже лежала вся протухшая. Кое-как найдя в подвале небольшой деревянный таз, я большим черпаком стал вытаскивать ее из бочек. Пришлось завязать лицо платком, чтобы меньше ощущать вонь. Чтобы далеко не таскать тухлятину, я решил сбрасывать ее с края утеса, где стоял маяк. Пусть хоть чайки попируют там, внизу.
Ближе к вечеру я закончил с этим делом, освободил бочки, выкатил их из подвала, и уже расположил вещи. Осталось еще одно дело: помыть стекла на маяке, чтобы свет еще лучше освещал округу. Сначала я затащил на самый верх стремянку, взял швабру, зачерпнул из стоящей у хижины бочки воды, и также залез наверх. Покрошив ножиком мыло, я размешал мыльный раствор, стал отмывать купол от грязи и пыли. Приходилось несколько раз спускаться за водой, но дело все же было сделано. Я отчистил не только купол, но и зеркало внутри. Солнце уже садилось за горизонт, потому я разжег фитиль на маяке. Спустив стремянку, я спустился сам и повернул механизм. Сегодня чистить его я не стал, и без того было много дел.
Спустившись по винтовой лестнице вниз, я покинул маяк. Выйдя из него, я отнес вещи в подвал, закрыв его на цепь. Я посмотрел на самый верх маяка. Действительно, свет пробивался сквозь купол намного ярче, чем вчера.
Довольный проделанной работой, я вошел в свою хижину. Я разжег камин, поставил чайник кипятиться. Сегодня решил обойтись без ужина. В носу до сих пор стоял запах той рыбы.
Ночь выдалась довольно спокойной. Я несколько раз ходил к механизму, чтобы маяк продолжал светить. А как стал заниматься рассвет, я потушил пламя и лег отдыхать. Еще многое предстояло сделать сегодняшним днем.
День 5: день.
Что же, за последние два дня я привел маяк в более хорошее состояние. Почистил и смазал механизм, заменил фитиль на башне и подлил немного топлива. Теперь он был готов к длительной эксплуатации. Я был очень этому рад. Да и сама погода радовала солнечными днями. Что касается старика – я его не нашел, даже мертвого тела.
Я проснулся, когда солнце стояло в зените. Работа не была особо тяжелой. Не понимаю, почему предыдущие смотрители в спешке покинули это спокойное место. Сегодня я решил погулять немного по побережью, посмотреть, что интересного там есть, и заодно сходить к засохшим деревьям на другой стороне утеса.
Встав с кровати, я разжег камин, согрел чаю, и уселся на стол у окна. Доев вчерашние сухари и запив их свежезаваренным чаем, я продолжал смотреть на улицу. Чайки летали в округе, разражаясь смехом. Они были по всему острову, вероятно, гнездились на скале под маяком. А исходя из того, что я недавно выбросил туда тухлую рыбу, немного шикарная жизнь им была обеспечена. Я смотрел за окно, и мой взгляд постепенно падал на торчащие, засушенные ветви деревьев, на другой стороне острова. Что-то таинственное было там, как мне показалось. Теперь, когда у меня было чуть больше времени, я мог позволить себе небольшие прогулки.
Закончив со своим завтраком, который был уже больше обедом, я покинул свою лачугу. Спать здесь стало значительно теплее, после того, как я одел теплые одежды. Выйдя за дверь, все еще теплый ветер обдул меня, приветствуя. Я закрыл дверь и отправился в строну пляжа. Далеко я не успел отойти. Моим глазам предстала лежащая на земле лестница, которая стояла на дверях подвала. Цепь же валялась в стороне. Заглянув за угол, я увидел распахнутые двери. Но ведь вчера я же закрывал их вечером.
Я потихонечку стал подходить к ним. Подойдя ближе, я заглянул в темноту подвала. Там был какой-то странный шорох с потрескиванием, как будто кто-то был там.
– Кто здесь? – громко произнес я, заставив того, кто был там, перестать шелестеть чем-то.
Я прислушался, но ветер мешал мне расслышать происходящее там. Спускаться в темноту я так и не решался. Кто же мог залезть туда, если здесь нет ни диких зверей, ни людей, что способны были открыть дверь подвала, просто сняв цепь? А может быть это Дженкинс пришел? Тогда почему он молчит? Может быть ему плохо?
С таковыми мыслями я кинулся в хижину, к лампе. Разжегши ее, я вновь пришел к ступеням.