— От чего же? — спросил Жозе.
— А от того, сеньор Уильямс, что я просто не переношу этого места. Этот остров такой мрачный, такой безжизненный. Вот смотришь на него, и сразу ком к горлу подкатывает, а внутри все сжимается, — капитал покачал головой. — Гиблое это место, словно всю надежду отсюда высосали какие-нибудь злые духи. Я много где побывал, сеньор Уильямс, и могу вас заверить, что этот остров — самое паршивое и страшное место из всех, что я когда-либо видел.
Жозе взглянул на капитана, вцепившегося пухлыми руками, вспотевшими от напряжения, в деревянный штурвал своего катера. Он ступил на борт его «Бониты» один день назад. Опираясь на многочисленные рассказы капитана, а также ненавязчиво наблюдая за его действиями, Жозе сумел составить весьма полноценный портрет его личности. Этот мужчина, как казалось Жозе, был вполне доволен своей жизнью. Двое его детей уже женились, а у одного из них три года назад даже появилась дочка.
— С тех пор из своих путешествий я всегда привожу ей какой-нибудь сувенир. Бывает привезу ей прекрасное платьице или шкатулку какую, а она только носиком поворочает и отложит подарок в сторону. А иной раз привезу простую ракушку, так она будет ее хоть целый день рассматривать, да еще с таким радостным личиком, будто в руках у нее чудо расчудесное, а не скелет моллюска! — смеясь рассказывал капитан.
Он был верующим человеком хотя и вовсе не стеснялся чертыхаться. Он всю жизнь провел на море и планировал в скором времени уйти на пенсию.
— Вот еще лет пять поработаю, а потом рвану со своей женушкой куда-нибудь на юг. Поспокойней местечко выберем. Купим там себе небольшой домик. Я буду заниматься рыбной ловлей, да на пляже загорать, а в сезон прогулки туристам устраивать. «Бонита» моя, хоть и старовата, но все еще с запалом! А жена моя, Мария, будет преподавать детям искусство. Она всегда мечтала о том, чтобы открыть свой рисовальный кружок, — поглаживая себя по животу, говорил капитан Тьягу. — Вот скоро я помогу ей осуществить эту давнюю мечту.
Когда Жозе рассказал ему, что работал учителем литературы, капитан очень удивился.
— Вы, сеньор Уильямс, — говорит он удивленно, — больше похожи на бывшего полицейского. Быть может, даже на криминалиста.
Он объяснял это тем, что Жозе обладал склонностью к постоянному молчанию, а так же все время казался немного… задумчивым.
— И еще это ваше спокойствие, сеньор. Уж не знаю, в какие передряги судьба закидывала вас, но у вас, должно быть, стальные нервы.
Открытый и честный, с ярким воображением и склонный верить в мистику, довольный тем, как он сумел разыграть свои карты, выданные ему судьбой, капитан Тьягу производил приятное впечатление. Поэтому Жозе совсем не удивлял тот факт, что у него было полным-полно друзей.
***
Катер остановился в нескольких метрах от каменистого берега, покрытого мелкой галькой. Прогремел гром, и дождь заметно усилился. Крупные капли посыпались на неспокойную поверхность волнующегося моря, пробивая ее, словно пули, и оставляя на ее поверхности множество кругов, которые стремительно разрастались, сливаясь друг с другом и образуя непрерывную рябь.
— Вам лучше поспешить, сеньор Уильямс, — сказал капитан Тьягу. — Я не могу сойти вместе с вами на берег, так как море слишком неспокойное, — он протянул свою руку Жозе, и тот пожал ее. — Было приятно познакомиться, сеньор Уильямс. Надеюсь, ваша смена на острове пройдет спокойно и без лишних приключений. Через две недели я привезу вам первую партию продуктов. До встречи!
Жозе кивнул и, взяв свой чемодан, направился к металлическому трапу, который неуверенно уткнулся в кучку мелких влажных камней. Он заметил, как по извилистой дорожке, тянувшейся от самого маяка, топая по грязи, шел мужчина, силуэт которого то и дело скрывался в тумане. Он тащил за собой большой темно-серый чемодан, у которого не было колесиков, придерживая одной рукой накинутый на голову капюшон. Он уже спустился с каменистого холма и теперь быстрым шагом направлялся в сторону катера.
Жозе сошел вниз по трапу и почувствовал, как под ногами захрустела мелкая галька. Капитан Тьягу нетерпеливо наблюдал за мужчиной, который приближался к катеру, то и дело хватаясь за леер, потому что волны стали опасно раскачивать легкое судно. Мужчина в темно-синем дождевике остановился возле Жозе и протянул ему свою мозолистую обветренную руку.
— Афонсу Лагуш, бывший смотритель маяка на этом чертовом острове, — сказал он.