====== 23. Морские узлы. ======
- Я не собираюсь в этом участвовать, Тайлер! – жестко парировал речь мэра сенатор Оуэн Кингсли. – Если вы хотите сделать доброе дело, не делайте ничего, мы с Джефри Фандо вас очень просим.
Фандо, как бывший полицейский, ныне конгрессмен, только утвердительно кивнул. Они с Кингсли считались закадычными друзьями и давно поняли, что напрасно тогда отдали свой голос в пользу кандидата Тайлера Миддлтона. Лучше бы они выбрали Джонатана Грейвса, который ныне заправлял аграрными делами и справлялся куда лучше мэра Миддлтона. Фандо считал, что у Тайлера не хватило силенок на подобный пост, поэтому сейчас они как манны небесной все ждали переизбрания. А оно было не за горами, в начале июня.
Однако в целях предосторожности эти двое решили, что Тайлер должен быть уверен, что продолжит работу в Мэрии города. Фандо, как бывший коп тайно проводит расследование, вместе с антикваром сэром Брайдоном Мэнли, который в последние два года накопал на Тайлера столько «горячего» эксклюзива, что хватило бы на поучительный талмуд. Эти сведения Мэнли, очень заинтересовали Кингсли и Фандо.
Особенно та часть, в которой говорилось, что Тайлер Миддлтон убил своего отца, который не согласился передать ему геологоразведовательную шахту «ФлорКаст», близ Кэмпбэлл-Ривер, в которой вместе с ценными полезными ископаемыми, цинком, железом и нефтью, находились и залежи золота.
В то время, отец Тайлера, известный геолог и искатель приключений – Чарльз «Чад» Миддлтон построил шахту для целей обеспечения города Флорстоун всем необходимым. Он собирался наладить торговые и коммерческие пути, чтобы развивать инфраструктуру самого города и его близлежащих окрестностей. И золото, которое он там добывал, у него не было намерения скрывать и прятать, оставлять для себя. Он желал сделать Флорстоун могущественным центром для геологов и научных сотрудников разных мастей, которые бы занимались здесь раскопками различного толка. Но, как водится, у его единственного сына – Тайлера – были другие намерения и желания. Старожилы и работники шахты тех лет вспомнили, что Тайлер сперва пытался уговорить старика, но тот видя, что ему сын был чересчур корыстен и властолюбив, возжелал оставить «ФлорКаст» племяннице Фэйт Донован, в которой он души не чаял. Вот тогда, скорее всего, у Тайлера и созрел страшный план. Один из участников раскопок, который остался жив, доктор геологических наук, профессор Хэнри Барнли. Он уехал из Британской Колумбии после тех происшествий. Но когда Фандо разыскал его, он был счастлив поделиться с кем-то тем, что произошло тогда.
А произошло не просто убийство. А зверство, изощренное преступление двадцати двух летнего Тайлера Миддлтона.
В то злополучное утро, Чад Миддлтон собрал всех горняков и работников в шахте. Они намерены были решить окончательную судьбу раскопок. Барнли был там до десяти часов, а позже вернулся к жене, его сын заболел. Это и спасло ему жизнь. Остальные же двадцать четыре работника шахты, пес ко кличке Магик и отец Тайлера погибли при взрыве шахты. Их настолько сильно и прочно засыпало, что откопать уже мертвые тела смогли лишь спустя неделю после произошедшего.
Так, как в своей работе Чад и работники использовали иногда тротил, никто и не подумал на Миддлтона младшего. Ни у кого и в мыслях не было, что этот мальчишка способен на убийство!
Барнли был человеком не глупым, поэтому сразу смекнул, что, если пойдет в полицию, ему и его семье не выжить, не выстоять против Тайлера и его подельников, среди которых был нынешний шериф Кейси Уайт, бывший охранник Чада Миддлтона – Дэвид Прайс, редактор газеты «Дейли Лайтхауз» – Джордж Кэйн. А также Катрин Авери-Сапато, которая по словам местного парикмахера тех лет, сделала все, чтобы у Тайлера не осталось врагов вреди вышестоящих и друзей его отца.
Таким образом, Тайлеру все сошло с рук, ведший дело шериф Уэйд Грасс и его помощник Корбин Сноу заключили, что это был несчастный случай. Дело закрыли.
- Я так же, как и вы, хочу лучшего для города, – настаивал Тайлер. – Я прошу только дать отмашку в Сенат. А после, вы не узнаете этот город! – улыбнулся Тайлер и глаза его зловеще заблестели.
Когда Миддлтон отошел в сторону, Фандо наклонился к седовласому, но державшемуся бодрячком, Кингсли и сказал:
- Не узнаем, хм, это точно. Если дать отмашку, он собственноручно превратит Флорстоун в руины. Я думаю, что пора уже подключать и давать отмашку совершенно другим структурам, а, Оуэн?
Кингсли покачал головой, ставя пустой стакан на тумбу, около окна в кабинете мэра, где проходили обычно переговоры. Сейчас в этом кабинете было слишком много народу, даже шериф Кейси Уайт присутствовал.
- И принесла его нелегкая, – процедил сквозь зубы Фандо. – Чую, Миддлтон хочет его рядом с собой на трон посадить. Полагаю, что стоит сообщить Вилантичу, что «пирожки готовы». Причем, чем быстрее, тем лучше.
Кингсли лишь кивнул, не отводя глаз с лицемерной улыбки Тайлера, с которой он разговаривал с Джонатоном Грейвсом.
- Так ли тебе нужен этот маяк?
- Заткнись! – поспешно буркнула Катрин, копошась в шкафу в поисках паспорта. – А то я тебе язык отрежу.
Руфь никак не могла понять, с чего ее похитили. Зачем? Если бы им нужно было убрать ее, она была бы уже мертва. Но она жива, связана и даже может разговорами действовать своей матери на нервы. Загадка.
- Может, уже отрежешь, а то у меня все затекло в неудобной позе сидеть.
Катрин схватила первое, что попалось ей под руку. Это оказалась вилка из супового набора, который она хранила на случай прихода гостей. Приставив ее к горлу, она едва не прошипела, как змея.
- Не нужно меня испытывать. И мое терпение тоже. Потому что как только ты мне будешь не нужна, я отправлю тебя к твоему родному деду на свиданку вечную! А пока заткнись и не мешай!
Руфь сглотнула. Теперь точно пришла уверенность, что, если никто их не найдет в ближайшие час-полтора, Катрин в живых ее не оставит. К тому же рыскает она в поисках плана для побега отсюда. Но что же произошло?
Эти мысли, хоть и путались, но хоть немного заставляли не думать о том, что в действительности сделает с ней Катрин. А то, что она способна на убийство – сейчас казалось фактом, а не мыслями. Руфь стало страшно. Настолько страшно, что силы разом покинули ее и в солнечном сплетении появилось ненавистное ощущение скорой кончины.
- Что же я такого сделала тебе?
Руфь заставляла себя говорить, но это было нелегко. Сейчас как никогда хотелось какого-нибудь чуда. Как в фильмах про убийц и маньяков, которые она раньше смотрела. Там в последний момент героя обычно кто-то спасал. Кто-то на кого герой меньше всего рассчитывал. Но здесь… Здесь даже никто не знает: кто, куда и зачем. В последние часы нужно хотя бы выяснить причину такой ненависти к ней собственной матери. Хоть умереть с осознанием, того, что узнал причину. Глупо, конечно, но хоть что-то.
Катрин вдруг выпрямилась, повернулась к ней спиной и сухо ответила.
- Не ты. Твоя мать.
В этот странный и страшный миг, сухие и остроконечные слова Катрин словно в горло впились Руфь. Она едва не задохнулась воздухом и осознанием того, что … женщина перед ней не ее мать. И никогда таковой не была. Но…
Катрин повернулась. На ее лице не дрогнул ни единый мускул, когда она продолжила.
- Твоя мать украла у меня любовь. Она все отняла у меня. Она заслужила то, что получила в итоге.
Руфь молчала, да и нечего было ей сказать больше. Она всегда чувствовала, что они с Катрин настолько разные, что никак не могут быть родственниками. Руфь вспомнила разговор с Джейком, когда тот предположил, что у нее другая мать. А она даже и предположить такого не могла. Значит, и отец ее может быть жив, а не погиб в автоаварии, как Катрин когда-то рассказывала.