Так не пойдет. Хрупкая защита долго не выдержит, а рикошеты могут задеть клиента. Клиент…
— Миллер! — вскрикнула я, отыскивая глазами ученого. Тот стоял у двери, через которую мы вошли, и завороженно разглядывал робота. Тот же, потеряв меня из виду, вновь прекратил огонь и, зажужжав приводами, принялся высматривать нового противника. Выглянув из-за края стола, я примеривалась к выстрелу, как вдруг внутри похолодело — выставив манипуляторы, как стволы, монстр поворачивался к ученому, который, казалось, и не думал прятаться.
— Миллер, уходи в сторону! — рявкнула я, стреляя. Раскаленная плазма оставила на цилиндрическом теле два подплывших следа, но робота не сразила. Из какого металла он сделан?
Времени не оставалось, он не успеет… Оттолкнувшись от стены, я бросилась на клиента, сбивая на пол и уходя вместе с ним в перекат. По ногам ударили пули, но нам удалось покинуть линию огня. Остановившись у противоположной стены, я скомандовала:
— Быстро вбок, под защиту стола. На какое-то время он тебя прикроет!
К счастью, ученый опомнился от оцепенения и бодро засеменил в угол, где лежал стол. Выпуская плазменные сгустки, я еще несколько раз поменяла дислокацию. Механическая тварь была достаточно неповоротливой, но в тесном пространстве комнаты маневрировать было негде, а пули на таком расстоянии могли пробить любую защиту.
При постоянном движении бить прицельно тоже не получалось, но мои усилия все же не прошли даром — монстр поворачивался заметно медленнее, рывками, а манипулятор с лазерами, оторванный у самого плеча, валялся в стороне.
Привстав из очередного переката, я выжала спусковой крючок. Винтовка обиженно чихнула, а зеленый огонек в стабилизаторе стал угасать. Заряд… заряд закончился! Я судорожно хлопала себя по карманам разгрузки, натыкаясь лишь на автоматные рожки, и с ужасом понимала, что подготовленных боеприпасов больше нет, а запасные батареи — в рюкзаке, где-то на самом дне…
Механический цилиндр почти довернулся, и я затравленно оглянулась назад — доктор скорчился под столом, наблюдая за схваткой. Рядом с ним валялся мой верный автоматно-гранатометный комплекс, преданный из-за красавицы-винтовки.
— Автомат, — одними губами прошептала я и протянула руку, отчетливо понимая, что фон Миллер меня не услышит. А если услышит — не поймет. А поймет — не успеет сориентироваться…
Но ученый среагировал мгновенно. Подхватив с пола оружие, он бросил его мне. Тяжелое железо больно ударило по пальцам, но я уже перехватила цевье и нащупала спусковую скобу. Выставив ствол в сторону механической твари, выпустила длинную очередь в основание защищенного головного купола.
Боек сухо щелкнул, сообщая о том, что последняя, тридцать шестая пуля увеличенного магазина покинула ствол. Манипулятор робота остановился перед моим лицом, раскрыл пальцы-лепестки, обнажая пулемет. «Вот и все…» — мелькнула в голове мысль, выступив холодной испариной на лбу и не позволяя даже пошевелиться в ожидании неизбежного.
Однако монстр не торопился стрелять. В нем что-то перемкнуло, захрипело, и по манипулятору прошла судорога, после чего он беспомощно обвис, а тело перестало двигаться.
После грохота боя в помещении повисла оглушающая тишина. Выхватив запасной магазин из кармана, я дрожащими руками пыталась вставить его в предназначенную планку.
— У него есть резервный генератор? — хрипло спросила я, когда рожок, наконец, встал на место.
— Есть, — донеслось из угла. — Но вы разбили переходную панель, так что он не заработает.
— Уверен?
— Уверен, я сам принимал участие в разработке этого механизма.
— Ты же психолог, — одна рука удерживала автомат, вторая копалась в недрах рюкзака, отыскивая микроядерные батареи для второго оружия.
— Это кибернетический механизм, — вздохнул ученый, — в нем используются некоторые участки человеческого мозга, так что и мне нашлась работа при его создании.
Когда оба ствола оказались заряжены и лежали рядом, я осмелилась, наконец, осмотреть поле боя.
Пол был засыпан осколками плитки, отбитой выстрелами со стен; сами стены зияли глубокими выбоинами и чернели пятнами от попаданий лазера. Документы со стола разнесло в клочья и неравномерным слоем разбросало по рассыпанной плитке. Венчая картину, по всей площади комнаты поблескивали свежие темно-красные пятна, кое-где образовывая скопления капель, а где-то разводы и размазанные полосы.
Я опомнилась, с тревогой взглянув на клиента, все еще сидящего за опрокинутым столом:
— Ты ранен?
— Нет, — он покачал головой и кивнул в мою сторону. — Я нет, но ваша нога…
Я опустила глаза вниз. На правой ноге, чуть ниже колена кожаные брюки топорщились неаккуратным разрывом, из которого медленно вытекала чуть пульсирующая струйка. Ах, ты… зацепило, все-таки! Боль не чувствовалась — адреналин, щедро выплеснутый организмом во время вооруженной стычки, все еще кипел в крови. С ненавистью покосившись на замершего робота, я принялась стягивать сапог. Закатала штанину так высоко, как смогла.
Пуля прошла по касательной, тем не менее, задев несколько сосудов и выворотив кусок мяса, висевший теперь бесформенным черно-красным комком. Кость, к счастью, не пострадала.
Как следует промыв рану, я обколола ногу вокруг нее — обезболивающее, кровоостанавливающее, противошоковое. Достала из аптечки хирургические принадлежности.
Неслышно на четвереньках подполз фон Миллер. Посмотрел, как я пытаюсь вдеть стерильную нить в иглу и скромно предложил:
— Давайте помогу вам. Я умею.
Оценивающе оглядев его с ног до головы, я отказалась:
— Не надо. Свои раны я привыкла обрабатывать сама. Но… спасибо за предложение, — улыбка вышла кривой, но постепенно выправлялась. — И за автомат спасибо. Без тебя бы худо пришлось.
— Как-то само собой вышло, — словно в оправдание произнес ученый.
Прикусив губу, я пристроила кусок мяса на место и теперь неспешно накладывала швы. Пустяки по большому счету, хотя все равно неприятно: теперь около месяца на ногу будет больно наступать.
Закончив шить, еще раз тщательно протерла голень спиртом и, подумав, поднесла флягу ко рту и сделала несколько глотков. Больше нельзя — алкоголь разбавит кровь и затуманит разум, который сейчас должен быть остер как никогда.
— Будешь? — спросила я фон Миллера, когда огненная жидкость, ласковым огнем прошедшая по пищеводу, упокоилась в желудке.
— Нет, я не пью, — ответил тот.
— Дело твое, — я залила рану регенерирующим гелем и плотно замотала бинтом. Собрала оружие и медицинские принадлежности. — Сколько еще таких тварей впереди?
— Больше нет, — заверил спутник. — Мы пришли.
========== Глава 9. Главный зал ==========
Четвертой карточкой с красной полосой ученый активировал последнюю дверь, и мы вошли в большое круглое помещение с восемью колоннами, удерживающими свод на… на какой глубине? За время спуска по винтовым коридорам лаборатории я потеряла из виду, сколько витков мы сделали вглубь скалы под маяком.
Почти все пространство главного зала занимало оборудование разной высоты и конфигурации. Высокие аппараты, напичканные записывающими бобинами; компьютерные мониторы, соединенные с целой стеной кнопок и регулирующих устройств; большие прямоугольные монументы с рядами изредка мигающих ламп…
Оказавшегося в родной лаборатории фон Миллера словно подменили. Казалось, будто рыбу, часами томившуюся на берегу, вновь опустили в прозрачную прохладную воду. Из скромного и послушного спутника он превратился в единоличного хозяина, владыку над всем этим электронным многообразием. Его глаза за тонкими стеклами очков буквально сверкали, он бегал от одного монитора до другого, что-то включая, что-то фиксируя, и выглядел абсолютно счастливым.