Сильный толчок. Совсем как тот, недавний. Лодка уперлась во что-то твердое. Правда, на этот раз удар был гораздо сильнее. Громом прозвучал скрежет ломающегося пластика. Волна, «девятым валом» накрыла меня. Сразу стало понятно – камень. Каменистый берег.
Каким-то чудом удалось ухватиться за скользкий выступ. Пальцы намертво вцепились в обломок скалы, покрытый водорослями, схватились, обещая не отпускать. Другая рука также не бездельничала, она пошарила по поверхности соседнего каменного «отростка», нащупала небольшую трещину, за которую можно было ухватиться. Впилась в нее пальцами. Невесть откуда взявшиеся силы подняли меня на уступ. Сантиметр за сантиметром, все вверх и вверх я карабкался по отвесной скале. Взобрался на относительно ровную площадку, дальний край которой терялся в тумане.
Прогоняя понятное желание незамедлительно закрыть глаза, сознание требовало действия. Оно прекрасно понимало – уснув на камне, да еще и после холодного купания, можно не проснуться, а если и проснуться, то лишь для того, чтобы окончательно покинуть этот мир.
Пришлось прогуляться, благо, площадка, что приютила меня, оказалась не очень и большой – не более двух метров в ширину. Правда, в дальнем ее конце была опять-таки отвесная стена. Снова камни, редкие трещины, скользкий мох, щедро присыпанный колючим снегом.
Еще одно усилие. Еще один подъем. Еще одна ровная площадка. Только эта шире, да еще и с украшением. Ближе к ее краю расположилась древняя конструкция, сооруженная из толстых бревен – рама в форме буквы «П» с дощатой крышей. На горизонтальной перекладине, привязанный серым от старости канатом раскачивался сам собой огромный колокол. Покрытый зеленой патиной, он выглядел величаво и торжественно.
Повинуясь минутному порыву, я протянул руку, ухватился за обрывок каната, привязанного к языку, напрягся, собираясь привлечь к себе внимание колокольным звоном, но почему-то не решился. Что-то мешало мне, останавливало что-то.
Разбираться, что со мной не так не хотелось, сложно все это, да и зачем, если можно просто смириться.
Руки выпустили канат, я сел на нижнюю перекладину деревянной рамы, прижался к вертикальному бревну. Расслабился. Все-таки бревно это дерево, настоящее оно, теплое, почти живое. Согрело оно уставшую спину, расслабило напряженные мышцы.
Глаза закрылись, время стремительно помчалось вперед. Минуты сменяли друг друга. Усталость уходила, боль терялась на фоне подлинного спокойствия. Разгоняя мрачность мыслей, на туманном полотне засыпающего сознания промелькнули картины из жизни, но не моей, там были разные годы, разные эпохи, разные люди. Закружил меня хоровод чужих историй, заставляя забыть все горести и невзгоды, право, они столь ничтожны на фоне тысячей историй…
Думаю, это все дерево, не простое оно, не зря же колокол поддерживает. Хранит оно многое, помнит все.
Вслед за новыми ощущениями на меня нахлынуло невиданное блаженство. Спокойствие, которого я никогда не знал, наполнило меня. Тут же появилась уверенность, возникла и укрепилась вера в то, что я все делаю правильно. Вот только понять, что именно я делаю, почему-то не получалось. Да и неважно это…
Глава восемнадцатая
Преследователи и преследуемые
Продрог я. Что называется до костей. Холодный воздух, насыщенный парами воды, казалось, проник не только под костюм, который до недавнего времени более или менее справлялся со своей задачей – сберегал тепло, но и просочился глубоко внутрь меня. Ледяная влажность наполнила легкие, вызывая мокрый кашель, тяжелым грузом легла на дно давно уже пустого желудка. Мерзкое ощущение.
Открыв глаза, я увидел то, что и следовало ожидать – густую белесую дымку. Лишь немного разнообразя видимый мир, просто над моей головой чуть заметно покачивался огромный колокол. Вместе с ним покачивалась и вся поддерживающая его конструкция – массивна рама, собранная из серых от времени бревен. Надо же, а ведь совсем недавно это сооружение казалось надежным и даже чуточку монументальным.
Вокруг тишина. Сколько ни прислушивайся, не слыхать ни звука. Редчайшее явление для тех широт, куда меня занесло. Странно все как-то, неестественно. Ни крика птиц, ни скрипа старых досок, ни плеска беспокойных волн. Казалось, если я пошевелюсь, если сдвинусь с места, задену ногой камешек, тишина взорвется, как минимум, сломается. Глупая мысль, благо, она далеко не первая такая…
Понемногу реальность отходила на второй план. Ее, серую и унылую, затмили воспоминания. Вспомнилась величайшая глупость последних дней – жалкая попытка побега. Бессмысленное действие заранее обреченное на неудачу. «Ну и чего же ты добился? Да ничего, всего лишь еще раз потерпел кораблекрушение только уже на шлюпке», – подгоняя воспоминания, возникла из сумрака и тут-таки растаяла в нем другая мысль, на этот раз весьма разумная.