Луч фонарика осветил бетонный тамбур. Маленькое помещение, метра три на два с половиной никак не больше. Мрачное зрелище! Под ногами толстый слой замерзшей грязи, из которой торчит множество ржавых железок; относительно приличные на вид серые стены; потолок, на котором сохранились какие-то знаки, не иначе как кто-то копотью пытался что-то написать, давно когда-то. На всем печать запустения, но в общую картину совершенно не вписывалась дверь. Другая дверь, ведущая куда-то во внутренние помещения. Неправильная она, нет, где-нибудь в другом месте она вряд ли вызывала бы у меня интерес, но здесь, в подземелье на затерянном северном побережье!
Немного посомневавшись, я решился переступить через порог. Медленно, внимательно глядя под ноги, чтобы не наступить на что-нибудь острое, вышел в центр комнатки. Еще полшага. Остановился. Прямо передо мною была она – та самая дверь. Свет фонаря отразился от полированной деревянной поверхности, разбился на множество ярких цветных зайчиков, которые тут-таки принялись прыгать по унылым серым стенам и не менее унылому потолку. В одно мгновение мрачный тамбур перестал быть мрачным, он стал сказочным, веселым и праздничным, кажется, даже музыка зазвучала, правда, только в моем воображении.
Еще один маленький шажочек и рука прикоснулась к гладкой древесине. Пальцы скользнули по идеально ровной поверхности, пятно света последовало за ними. Очень даже симпатичная дверь. Полированное дерево, красивая фактура, закругленные углы. По краям полотно обито начищенным до блеска металлом. Точно посредине ручка, такой себе небольшой штурвал, над ней маленькое круглое также окантованное металлом окошко.
«Если есть дверь, в нее надо постучать, как минимум, попытаться», – яркая в темноте блеснула разумная мысль. Я замахнулся, ударил несколько раз кулаком по толстому дереву, прекрасно понимая – если внутри кто-то и есть, меня он точно не услышит…
– И кто, по-твоему, там может быть? – не выдержала и взбунтовалась логика. – Ты под ноги себе посмотри, да в этом тамбуре лет… много никого не было! На полу всего-то три отпечатка ног и все они твои.
Иллюстрируя направление мысли, рука с фонарем опустилась вниз, луч света метнулся по грязному полу, замер на одном из моих следов. Мгновение и яркое пятно снова перепрыгнуло на дверь, но вот странность, она уже не выглядела такой уж новой, на гладком дереве появились трещины, блеск окантовки померк, а окошко и вовсе покрылось толстым слоем пыли.
– Это все воображение шалит, вижу то, что хочу видеть, а то и вовсе галлюцинации начались на нервной почве, – изрядно расстроившись, пробормотал я. – Тем не менее, дверь никуда не делась, а значит, надо будет как-нибудь попытаться ее открыть, после…
Фонарик несколько раз мигнул и погас. Я вздрогнул, физически ощущая, как сгустившаяся темнота заполняет небольшое помещение. С силой встряхнул своенравный источник света. Внутри пластикового цилиндра что-то громко затрещало, лампочка блекло вспыхнула, но лишь для того, чтобы окончательно погаснуть. Рифленая ручка сильно нагрелась, в воздухе почувствовался отвратительный химический запах. Рефлекторным движением я отбросил фонарь от себя. Как оказалось, вовремя. Тот влетел в стену, громкий хлопок на мгновение оглушил, яркая вспышка лишила способности видеть…
– Не покупайте дешевые подделки, – пробормотал я и осторожно открыл глаза.
Странно, но темноты не было, тамбур освещался слабеньким светом, вырывающимся из окошка, что в той самой двери. Я резко мотнул головой, отгоняя сомнения, прижался к стеклу. Мигнул глазами, чтобы те привыкли к свету. Увидел машинный зал. Просторное помещение, посредине которого параллельно друг другу стояли два больших двигателя. Они мерно вздрагивали, подмигивая яркими лампочками пультов. Из-под крышки одного из них тонкой белесой струйкой вырывался то ли дым, то ли пар.
Подобно всему, что мне удавалось увидеть на протяжении последних часов, видение просуществовало недолго. Свет померк, скрывая все, оставляя лишь абсолютную темноту. Чего только не привидится…
Для начала было более чем достаточно. Я осторожно шагнул в направлении выхода. Тут же послышался тихий скрежет – под ногой прогнулась какая-то ржавая железка. Еще один шаг, на этот раз подошва нащупала что-то твердое и, кажется, острое. Тут-таки пробудилось воображение, оно изобразило ржавый гвоздь, пытавшийся порвать костюм и продавить ступню. Разбираться так это или нет, не было ни времени, ни желания. Проявляя просто-таки чудеса изворотливости и талант достойный циркового гимнаста, я оттолкнулся буквально от воздуха, подскочил, развернулся в полете, слегка коснулся пальцами ног пола и выпрыгнул на порог. Могу с уверенностью заявить, что если бы представилась возможность проделать то же только при свете, я бы точно не смог.