Нас вел за собой молчаливый бакалавр, командующий солдатами. Перстень на пальце и высокомерное, жесткое как у всех жителей Империи лицо. Острые скулы и темные волосы. Глаза чуть уже, чем у жителей Союза Республик. Их внешность отличается от нашей.
Мы шли какими-то кружными путями. Пятна затертой крови на полу.
Крики людей становились все ближе. Громче. Везде стояли караулы из вооруженных солдат враждебной к нам Империи. Они иногда нас останавливали и грубо обыскивали. Вот и снова нас остановили.
— Куда их?
— На сортировку к Гадюке и в переработку.
От этих слов у меня пробежали мурашки по коже. Кто-то из неофитов, что шел позади меня, всхлипнул, когда это услышал.
И вот нас заводят в помещение, пропахшее тяжелым запахом крови, дерьмом и потом. Все вокруг заставлено железными столами, на которых прямо при нас разделывают магов. Некоторые из них были еще живы и слабо стонали. Просили помощи. Подергивались. Из них вырезали кишки и сцеживали кровь. Проводили какие-то ритуалы. Не покладая рук работали алхимики. Они стояли рядом с котлами и перегонными кубами. Взвешивали что-то на аптечных весах, и я не хотел знать, что.
Было бы приятно закрыть глаза, но я не мог. Я запоминал их лица. Глубоко внутри, за страхом и неуверенностью, которая меня сковала, я хотел убить этих людей. Разорвать в клочья, тварей.
— Новая партия? — Спросила наших конвоиров женщина, высший офицер Империи Плеть, что встретила нас при входе в это помещение — живодерню. На ее пальце сидел аккуратный перстенек в форме сердечка — глубокого, зеленого цвета. А еще она характерно шипела после каждого слова, и я догадался, что это и есть — Гадюка. На ее жестком лице играла улыбочка. Она смотрела прямо нам в глаза, ища страх. Наслаждаясь происходящим. Я, как и все опустил взгляд вниз. — Давай, подводи их ко мне по одному, — с ленцой отдала она приказ бакалавру, что привел нас сюда и, покачивая бедрами, обойдя один из столов, за которым сидело несколько человек, записывающих что-то в большие гроссбухи, села за него и стала ждать. Положила локти на стол и пугающе оттянула пальцем веко.
На дрожащих ногах нас стали подводить к ней. Она брала у нас кровь, проверяла ее и что-то для себя записывала. Потом срывала с нас медальоны, и вставляла их в сличитель, артефакт для проверки подлинности документов из которого после того как провернешь ручку управляющую шестернями выпадала бумага с нашим досье, полными именами и другими данными. Все это она скрупулезно заносила в блокнот, а потом вырывала из него листок и передавала одному из алхимиков, что ждал рядом с ней, стоя в очереди.
К ней подвели нового человека, и она его проверила.
— Неофит. Атолл Основания Тройной Пирамиды. Слабая предрасположенность к стихии воды. Связи с Царствами нет, — сообщила она вслух, дожидаясь ответа от тех, кто стоял позади нее.
— У него вода? Это ко мне. Давайте его на мой стол, — буднично высказался один из палачей-алхимиков в заляпанном кровью кожаном переднике и бедолагу что стоял передо мной схватили солдаты и потащили. Он попытался защититься. Сопротивлялся. Его окружил щит из энергии голубого оттенка и Гадюка, перед которой все здесь стояли на цыпочках — хищно улыбнулась. Щелкнула пальцами, хлесткий звук невидимого кнута и взвывший от боли мужик падает на колени. Щит порван в клочья. Спина вся в крови. Его подхватывают злые солдаты, и дотаскивают до стола алхимика. Укладывают на него — не давая вырваться, и не слушая его всхлипы и просьбы, пристегивают ремнями, надежно, фиксируя. Над ним сразу начал работать алхимик в переднике. Он занес над его лицом скальпель, и я прикрыл глаза, мечтая оказаться где-нибудь в другом месте. Уши я заткнуть не мог.
— Ты! Шагай!
Меня подтолкнули в спину. Солдаты встали позади.
Гадюка усмехнулась.
— Ну, ты и урод. Хочешь, я отрежу тебе этот противный, гигантский нос?
Я смолчал.
Она тем временем взяла меня за руку и надрезала мне ножом ладонь. На пол полилась кровь и она подставила под нее одну из множества склянок, что стояли перед ней на столе. Внутри была прозрачная жидкость, которая сперва окрасилась красным, а потом взбурлила и начала меняться. Цвет стал грязно-коричневым с вкраплениями черных оттенков и сгустками дряни вроде тины, что там плавала. Гадюка нахмурилась и поболтала склянкой перед глазами. Посмотрела на нее на просвет. Женщина все больше смурнела, а потом грязно выругалась. Она раздраженно сорвала с моей шеи медальон, порвав цепочку и вместо того чтобы поместить его в сличитель, просто бросила его в кучу других, что лежали у нее на столе.