Окно в кладовке не запиралось, – Криджи заметил это еще осенью. Щеколда была сломана, любой порыв ветра распахивал раму, служанка вечно сетовала на это. Пусть так будет и утром – она просто закроет окно, и до завтрака никто не хватится беглецов.
Они взобрались на бочку, оттуда на подоконник, а потом вниз – в холодную весеннюю ночь. Старая яблоня подставила ветви, помогла перелезть через ограду.
На улице было также пустынно и тихо, как в доме. Криджи хотел предупредить: не нужно спешить, лучше ступать медленно, неслышно, но Йи-Джен догадалась сама. Они крались по городу, погруженному в забытье, и Криджи казалось, что их окутал волшебный плащ, и для всего мира они теперь – лишь тени. Никто не встретился по пути, только собака залаяла за дальним забором и смолкла.
Когда дома остались позади, Криджи ускорил шаг. Йи-Джен шла рядом, не отставала, смотрела вперед и ни о чем не спрашивала. Дойдя до реки, они остановились.
Ночной мир казался незнакомым. В темноте река стала громче: угрожала, предрекала опасность. Где-то вдалеке кричала речная птица – звала кто-то или хотела напугать? Другой берег тонул во мраке, даже края леса было не разглядеть.
Но звезды над головой сияли по-прежнему: огромные, близкие, гроздья небесных огней.
– Мы пойдем туда, – сказал Криджи и махнул рукой. – Вниз по течению реки.
– Да, – кивнула Йи-Джен. – К твоему народу нам нельзя, у них первым делом спросят.
Сердце тихо заныло при мысли о доме, и Криджи прикусил губу, стараясь не выдать себя. Что, если побег принесет беду? Вдруг разрушит дружбу горожан с лесными племенами? Что тогда скажут родные при встрече? Старшая Ро, наверное, только взглянет сурово и отвернется. Аэш скажет: «Ты должен был думать о племени, больше ни о ком!» Отец вздохнет, расскажет, чем все обернулось, и простит, наверное. А Стрекоза? А остальное племя? Поймут ли старейшины, поймет ли шаман?
Да. Раз белка велела спешить, значит, все правильно. Незачем дружить с городом, который так жесток к своим. Так жесток к Йи-Джен.
Криджи сделал глубокий вдох и сказал:
– И вверх по течению, к горам, где живет твой отец, мы не можем пойти. Туда тоже пойдут искать. И в ближайшие города пойдут. Нам нужно уйти как можно дальше...
– К морю, – договорила Йи-Джен и взяла его за руку.
И, не оглядываясь, повела вперед, вдоль русла реки.
«К морю», – повторял про себя Криджи и пытался представить, сколько идти туда. Память чету разворачивала картины, одну за другой: река вливается в другой поток, полноводный даже самым жарким летом. Тот течет через леса, петляет в холмах, падает с высоты на равнину. Несется к морю, которое когда-то переплыли предки Криджи, к соленой воде, к бескрайнему простору.
Криджи улыбнулся и взглянул на Йи-Джен. Ее глаза вновь мерцали, своим светом и отражениями звезд.
– Лучший путь – всегда вдоль реки, – сказал Криджи. – Мы не заблудимся.
Часть первая. Глава 10
Зима не сдалась. Пряталась в лесу, выжидала – словно могла вернуться. Потемневшие сугробы притаились в ельнике, шапки льдин наползали на корни, хрустели под ботинками. Нужно было ступать осторожно, чтобы не поскользнуться, не свалиться на размякшую землю. Криджи следил за своими шагами и за движениями Йи-Джен. Пару раз она спотыкалась, и он успевал схватить ее за руку, помогал удержать равновесие.
Они шли в холодном лесном сумраке. Земля, устланная мокрой темной хвоей, пружинила и охала под ногами. Капли срывались с ветвей, катились за воротник, заставляя вздрагивать и ежиться. Лес пах смолой и талым снегом.
И все же весна была рядом, не давала забыть о себе. Краем глаза Криджи видел солнечный свет: он вспыхивал и дробился в просветах меж еловых лап. Можно свернуть с тропы, нырнуть под тяжелые нижние ветви – и окажешься на берегу реки. Туда зима не могла добраться. Молодая трава пробивала влажную землю, первоцветы и голубые колокольчики склонялись к воде. Мошкара клубилась, пели птицы, а река, быстрая и бурная, шумела, мчалась вперед.
Путь среди елей был надежней – стволы и ветви укрывали беглецов, шаги тонули среди шорохов и скрипов. Но стылый полумрак давил на сердце – Криджи чувствовал это, хотя чаща была его домом, и с каждым мгновением все больше беспокоился за Йи-Джен. Она не жаловалась и, когда Криджи спрашивал, не устала ли, – лишь упрямо мотала головой. И не отдавала заплечный мешок, хотя все больше сутулилась под тяжестью.