Огонь здесь горел всегда. И сейчас, в полдень, на углях плясали почти прозрачные языки пламени. Шаман подкинул в костер ветку, и костер затрещал, взвился искрами. Криджи смотрел на шамана сквозь дрожащий воздух.
– Ты видел сны? – спросил шаман. – Видел свой путь?
– Нет, – ответил Криджи и опустил глаза. Неужели посвящение не пройдено и в племени нет для него места? – Я спал без снов.
Шаман кивнул, словно услышал верный ответ, и сказал:
– Старейшины, ваше слово.
Главная Травница задумчиво взглянула на Криджи.
– Он мог бы стать лекарем. – Казалось, она взвешивает каждое слово. – Но у нас есть лекари. Я согласна.
– Оружие ему не по силам, – сказал Старший Охотник. – Я согласен.
– Мечтателя трудно обучить ремеслу. – Первый Мастер говорил, продолжая сплетать нити, скручивать узлы. – Я согласен.
Сердце Криджи так заколотилось от их слов, что на миг он оглох, слышал лишь шум крови в ушах. Руки похолодели, горло сжал страх. Неужели Криджи останется для племени никем, не получит внешнего имени, будет отвергнут?
Но тут шаман протянул над костром руку. На ладони лежал амулет: красный шнур, а на нем – орех, выпиленный из черного дерева.
– Надень, – велел шаман. – Ты будешь Чету.
Криджи взял амулет, сжал в кулаке, а потом надел, спрятал под рубашку. Тяжелый и теплый орех касался кожи, не давал забыть о себе. Криджи прислушался к своим чувствам – изменились ли они? Но не ощутил ничего нового.
До сих пор в племени не было Чету, но Криджи знал, кто они такие. Хранители памяти народа: им известно, как жили люди прежде, и в этом лесу, и далеко отсюда. Они знают все тотемы, русла всех рек, возле которых живут лесные люди. Даже давно оставленные охотничьи угодья им известны.
Но Криджи не чувствовал в себе ни особой памяти, ни потаенных сил. Как же он станет Чету?
Словно услышав его сомнения, шаман сказал:
– На закате ты пройдешь ритуал.
***
Ритуал был похож на праздник. Шаман пел, бил в огромный бубен, водил Криджи вокруг костра, осыпал золой и семенами трав. Снова и снова Криджи должен был пить настои из кувшинов, стоящих по четырем сторонам света. Ночь сгущалась, но Криджи казалось, что вокруг становится все светлей, языки костра касаются неба, а племя, наблюдавшее за ритуалом, разрастается, заполняет весь лес.
Потом подожгли две вязанки лапника и посадили Криджи между ними. Он сидел, окутанный дымом, и смотрел, как охотники танцуют, заклиная дичь, как сказители нараспев читают древние легенды. Ему чудилось, что охотников больше, чем деревьев в лесу, а герои легенд поют и танцуют вместе со всеми.
«Я стал Чету», – подумал Криджи и сжал скрытый под одеждой амулет.
В ту ночь сны слетелись к нему.
Сначала пришла белка, коснулась острыми коготками и сказала на языке людей: «Ты мой друг. Зови, если нужна будет помощь». Криджи проснулся среди ночи, счастливый и невесомый, и долго лежал, всматриваясь в темноту.
Потом приснилась женщина с длинными темными косами. На шее у нее висел оберег – черный орех на голубом шнуре.
«Здравствуй, Чету из рода Белки», – сказала она.
Криджи узнал ее, хотя никогда раньше не видел.
«Здравствуй, Чету из рода Совы», – ответил он.
Их разговор длился и длился, как будто время во сне исчезло. Женщина-Чету показывала, как заглянуть в прошлое и в далекие края – туда, где живут или когда-то жили другие Чету. Криджи слушал, учился.
И, проснувшись, почувствовал, что теперь и правда стал взрослым.
Часть первая. Глава 2
Отец вернулся через несколько недель.
Криджи ждал его, надеялся, что охотники или следопыты передали весть о том, что в племени теперь есть Чету. Отец должен был сразу все понять, оставить дела, которые вел среди чужих людей, и поспешить в лес. Снова и снова Криджи представлял, как отец обращается к нему, как ко взрослому, и разглядывает с изумлением и гордостью. В мечтах Криджи отцовские слова всегда были разными. Иногда он говорил: «Я знал, что у тебя особый путь». Иногда: «Кто бы мог подумать, что тебе выпадет такая судьба!» А иногда: «Видишь, сила не главное, у тебя другой дар».