— Лично у меня есть ощущение, что Ключник существует как бы вне всего этого, — заметил Вееред, — над миром вообще. Пожалуй, в таком случае, вернуть её окажется не слишком просто.
— М-да, судя по тональности замечаний, все просто искрятся оптимизмом, — ядовито хмыкнула Оля, — погребальные комментарии, это — всё, в чём сейчас нуждается Реконструктор.
Илья, который собирался что-то сказать, покосился на Ольгу и нахмурился. Потом поднял руку, останавливая Веереда и посмотрел мне прямо в глаза.
— Я знаю, как всех достала эта моя фраза, но у нас имеется ещё одна проблема. Даже и не знаю, к какой категории её отнести. Вреда от этого нет, пользы — тоже, по крайней мере, пока. Просто я начинаю ощущать определённое беспокойство.
— Валяй, — я махнул рукой, — не думаю, что ты сможешь меня ещё чем-то удивить или огорчить.
— Да? Ну, ну, — он криво ухмыльнулся, — думаю, никому не придёт в голову оспаривать, что Пророчество вступило в силу и начинает оказывать влияние на всех, а на Восьмёрку — особенно?
— Дальше что? — я ощутил неприятный зуд в ладонях.
— Похоже, полное соблюдение правил, подчинение Пророчеству, преобразует его исполнителей в голый функционал.
Ольга тяжело вздохнула, как будто уже слышала эту фразу, и она успела надоесть до смерти. Вееред же смотрел на кошку и хмурился.
— Это как? — не понял я, — по нормальному так и не научился говорить?
— Большинство окружающих воспринимают меня, как Учёного, называют Учёным и в разговоре поминают, как Учёного. Поначалу я не обращал внимания, потом — просто забавлялся, теперь же, это — раздражает и несколько пугает. Если я напоминаю кому-то, что меня зовет Илья, он удивляется, даже если это ему было известно. Стоит спросить его на следующий день и он вновь назовёт меня Учёным. Улавливаешь?
— С трудом.
— Всё, как обычно. Милая, — он повернулся к Ольге, — Как тебя зовёт Вееред?
Глаза кошки прищурились и вдруг округлились, когда она уставилась на своего волка. Тот тоже выглядел несколько испуганным. Илья понимающе кивнул.
— Видишь? Волчище, в основном, использует ласковые прозвища: Львица моя, кошечка и тому подобное, но пару раз я слышал, как он звал Ольгу Кукловодшей. Чёрт, да я сам, время от времени, зову Галю Матерью, не в силах сходу вспомнить настоящее имя. Вот о чём речь: Пророчество пытается лишить нас индивидуальности, превратить в инструменты, не имеющие собственных воли и имён.
— Бред, — я неуверенно рассмеялся.
— Бред?! — Илья привстал, нависая над столом, — А ну ка, дружище, назови своё имя.
Мы помолчали, глядя друг другу в глаза. Оля, в этот момент, казалась испуганной, по-настоящему, а Вееред просто угрюмым. Волчата совсем притихли, сжавшись в одну крохотную стайку.
Имя! Чёрт побери, у меня должно быть имя! У всех есть имя, прозвище или кличка. Я лихорадочно перелопачивал память в поисках ответа. Я — Лев, вожак Прайда. Меня называли любимым, ублюдочным убийцей, красавчиком, тварью…Очень много прозвищ, эпитетов и прочей мишуры, не имеющей никакого отношения к истине.
Вот только имени у меня не было.
Совсем.
Последняя отчаянная попытка вспомнить внезапно отшвырнула меня в серую бездну туманного ничто.
Одежда промокла насквозь и почему-то принялась вонять псиной. Не самый приятный запах, но среди ароматов, окружающих нас с тех пор, как мы прошли ворота города, этот — ещё не из худших. А наши спутники, один чёрт, воротят носы, будто мы с Пашей только вылезли из недр помойки.
— Ну и погодка! — выдохнул Паша, стряхивая тяжёлые капли с рыжих волос, — Как думаешь, надолго?
— Посмотри прогноз погоды, — я извивался, пытаясь направить ледяные капли, ползущие вдоль позвоночника, на более безопасный маршрут, — Да что же у них летние дожди такие холодные!
Мы сейчас были готовы обсуждать всё, что угодно: погоду, состояние дорог, вонь из канав, нижнее бельё дьявола, лишь бы не возвращаться к теме наших товарищей. Наших БЫВШИХ товарищей, которые превратились в нечто непонятное. Мало того, вопреки убеждениям Павла, мне казалось, что это, непонятное, ещё и опасно.
Почему они ни хрена не едят вот уже третьи сутки? Вчера, когда Илья, с поистине иезуитской хитростью, заставил Витька попробовать кусок колбасы, тот едва концы не отдал. А когда девчонки, став над дёргающимся в конвульсиях телом, принялись равнодушно обсуждать случившееся, мне и самому жрать расхотелось. Страшно стало. И жутко вдвойне, если вспомнить, как сутки назад все они участвовали в милом перепихоне на сеновале. Точно существа, для которых совместный секс — совсем не повод для беспокойства из-за подыхающего партнёра.