Я огляделся. Так. Вон тот, огромный собор, чем-то напоминающий постройку из романа Гюго, вроде бы находился слева, когда мы покидали дом. Значит река, рассекающая город, должна находиться немного правее. Если выйдем на берег, ориентироваться станет намного проще.
— Пошли, вон туда, — = я указал пальцем, — Выйдем, для начала, к реке.
Тройка солдат в помятых латах вывалилась из ближайшей двери и пока она закрывалась, я успел услышать женские взвизги и увидеть что-то розовое. Пахнуло спиртным и одновременно пряным. Кажется, мы топтались у местного борделя. Просто офигительно! Представляю, какие букеты здесь можно наловить!
Солдаты уставились на нас блестящим глазами и принялись обмениваться какими-то гортанными фразами, определённо касавшимися нас. Потом троица расхохоталась, а один, тыкая пальцем в нашу сторону, принялся убеждать в чём-то остальных.
— Пошли-ка отсюда, да побыстрее, — сказал я, не спуская глаз с весельчаков, — Мы, в нашей одежде, словно белые вороны. Прикинь, если они захотят узнать, откуда взялись такие красавцы.
Как происходит дознание у местных воинов, нам уже удалось лицезреть сегодня. Мы с Пашей забрели на просторную круглую площадку, судя по всему — местный рынок. Гвалт там стоял такой — мама не горюй! Все хватали друг друга за одежду, едва не силой подтаскивая к своему товару; если дрянь, выложенную прямо в грязь, можно таковым назвать. Нас, правда, никто не трогал, просто изумлённо разглядывая издали. Один раз мальчуган, лет десяти, постоянно щерящийся беззубым ртом, попытался залезть в мой карман, но видимо его подвела незнакомая одежда и он ещё долго скулил за спиной, пока не пропал из виду.
Так вот, у нас на глазах, пятёрка вооружённых копьями латников, выглядевших так же бомжевато, как и эта троица, остановила полуразвалившуюся повозку, которую тащило понурое животное, напоминающее скелет осла, обтянутый драной шкурой. Несчастное животное понукал одноногий старикан в сером грязном плаще и мятой широкополой шляпе.
Один, из вояк, что-то спросил и дедуган принялся быстро лопотать, тыкая рукой за спину. На полуслове его сбросили с повозки в грязь и начали лениво пинать ногами. После нескольких минут развлечения, доблестные воины утратили интерес к забаве и просто ушли прочь, с важным видом распихивая торгашей и покупателей древками копий. Протяжно стонущий старик сумел заползти на своё место и харкнув кровью, продолжил путь. На этом инцидент оказался исчерпан.
Почему-то мне совсем не хотелось отхватить тумаков от троицы идиотов.
Паше не пришлось долго объяснять, и мы пошли в ту сторону, где должна была находиться река. Пошли очень быстро. Смех за спиной тут же стих и послышалось строгое:
— Холт!
Язык этих засранцев напоминал те фразы по-немецки, которые я слышал в фильмах самых разнообразных жанров. Да, да и тех самых тоже. В общем, возглас напоминал приказ остановиться. Ага, конечно, так мы и сделали!
В следующем восклицании слышалось скорее удивление:
— Холт, шоссе!
— Сюда! — я дёрнул Пашу за рукав и мы свернули в переулок, чуть шире, чем размах плеч дистрофика. Очень хотелось, чтобы проход не закончился тупиком, — Бегом!
За спиной уже слышался плюхающий топот тяжёлой обуви и азартные перекрикивания преследователей. Да, если они нас догонят, то вряд ли станут зачитывать права и давать один раз позвонить.
Бежать приходилось по скользкой грязи, перемешанной со всякой, отвратительного вида, субстанцией. Чёрт, мои туфли! «Нашёл о чём думать, в такое время» — мелькнула насмешливая мысль и тут же куда-то пропала. Паша поскользнулся, едва не растянувшись в грязной луже и я, в последний момент, поддержал товарища, ухватившись за мокрый воротник.
— Фертвлехте шайне!
— Сам дурак! — чёрт, дыхание совсем сбилось, — Сворачивай сюда.
Мы нырнули в проход чуть пошире, обнаружив под ногами подобие деревянного настила. Бежать стало немного легче и мы тут же увеличили скорость. Внезапно дверь одного из домов распахнулась, и парень с напряжённым костистым лицом махнул нам грязной ладошкой:
— Морш хорейн!
Почему бы и не зайти, когда тебя приглашают в гости? Особенно, когда на улице такая замечательная погода, а по пятам идут хорошие люди, крайне желающие обсудить определённые вопросы гостеприимства.
Мы ввалились в сумрачное помещение, пропахшее пылью и мышами, тут же прижавшись спинами к стене. Сердце колотилось в груди так, словно собиралось выбраться наружу и продолжить нестись дальше по улице.
Парень, впустивший нас, стоял перед закрытой дверью и глядел в дырочку, откуда только что вытащил деревянную щепку. Но и с моего места было отлично слышно быстрый топот и недовольные вопли: