— Это ещё нахрена? — спросил Паша, который вроде немного успокоился.
— Чтобы было дохрена, — огрызнулся я, — Забыл, куда нас занесло? Центр, мля, мегаполиса. Полиция на каждом шагу, а сейчас возьмём такси и поедем в гостиницу. Паша, проснись, мы по уши в средневековом дерьме и даже вот этот, славный парень, — я кивнул на серьёзного Шпеньку, мог бы, вместо разговора, просто сунуть нож под ребро. Если не заметил, нравы тут весьма простые.
— Ну, так мы идём?
— Марш, — согласился Шпенька и вышел первым.
Снаружи уже наступал вечер, а чёртов дождь и не думал прекращаться. Проводник, первым делом, поколдовал с дверью и довольно крякнул «тулиш». Потом огляделся по сторонам и взмахнув рукой, нырнул в узкую щель между домами. Твою мать, да здесь же запросто можно застрять!
— Как он здесь пролез? — ворчал Паша, цепляясь животом за стены постройки, — застряну, как Винни Пух.
— Угу. Твою мать! — на голову плюхнулась солидная порция холодной воды, — смотри, проталкивать вперёд будет некому. Жрать надо поменьше.
— Куда уж меньше! Последние дни и так сплошная диета.
К счастью, узкая щель быстро закончилась, и мы угодили на самый настоящий проспект, где даже могли разъехаться пара тележек, типа той, которую мы угнали, удирая от психованных убийц с топорами. Блин, как тогда Илюха проломил ту дверь в глубине сада? Хоть мы и торопились, я успел рассмотреть толстый брус засова, превратившийся, после удара, в труху. Да, силушки у наших товарищей заметно прибавилось. Пожалуй, пожелай они сделать нам какую-то гадость, сопротивляться окажется сложновато. В этом свете, подаренное Шпенькой оружие, становилось бесценной вещью.
На дороге стали попадаться прохожие, остервенело выдирающий ноги из липкой грязи, чавкающей между сгнившими досками настила. Некоторые, увидев нашего провожатого, воровато оглядывались и совали правый кулак под мышку левой руки. Должно быть условный знак местной шпаны, потому как Шпенька небрежно копировал его и торопился дальше, не забывая подбадривать нас гортанными выкриками: «Шелле, шелле!»
Какой тут, к чёрту «шелле», когда едва не падаешь на скользких досках. Вот, упал. Хорошо успел выставить руки и лишь измазал джинсы на коленях. Чёрт, да за эти три дня, я превратился в одну сплошную, грязь. Правда, на фоне местных жителей, даже моя грязь смотрелась благородно. Вот, например, парень, идущий навстречу; такое ощущение будто его забросали мокрой глиной, а потом вырыли.
— Чё это у него см ордой? — громко прошипел Паша, — Хрень какая-то…
— Может — лишай, — да, зрелище действительно неприятное, — а может — проказа. Просто держись от них подальше. И так, кажется, собрал всех долбанных блох. Я весь чешусь.
— Помыться бы…
— Угу, принять горячую ванну и выпить какавы с чаем. Блин, Паша, мне в их речку стрёмно залазить! Помыться ему! Само отпадёт.
Шпенька остановился, переговорить с каким-то бородатым мужиком, растительность на лице которого явно недавно встречалась с открытым огнём и теперь напоминала, по цвету и виду, древесный мох.
Пока они тарахтели, я огляделся. До этого, скорость ходьбы и попытки не шлёпнуться в грязь, отнимали всё внимание.
Чёрт возьми, это городок бы, как следует очистить, помыть и даже туристов не стыдно было бы водить. Ну да и дороги нормальные проложить. Зданиям, конечно, насчитывалось лет и лет, но выглядели они вполне пристойно, хоть и крайне грязно. Правда, дождливая погода и сумерки, мало-помалу подползавшие из узких переулков, скрадывали большинство трещин, вмятин и потёки грязи, но ведь видно же, что постройки пытались украсить какими-то фигурками, лепными украшениями. Да и фигуры печальных ангелов, которые встречались в разных местах города, создавали определённый романтический настрой. Когда-нибудь, когда тёмные времена закончатся, сюда повадятся туристы и разглядывая отреставрированные постройки, будут бормотать: «Эх. Побывать бы в прошлом». Я тоже так говорил. Если вернусь домой, выброшу из головы подобные глупости.
Шпенька, продолжая непринуждённую болтовню, достал из кармана нож и приставил к шее собеседника. Тот хотел было возразить, но посмотрел на нас с Пашей и тяжело вздохнув, вынул из-за пазухи звякнувший мешочек. Парочка прохожих спокойно миновала нашу группу, сделав вид, что ничего особенного не происходит. Крысинолицый паренёк похлопал бородача по плечу, пробормотал: «гутте» и мотнул нам головой, пошли, мол. Интересно, а если нашего проводника загребут за ограбление, мы пойдём соучастниками?