— Сколько тебе лет, Ремизов? — тихо спросил он свое отражение и, не получив ответа, плеснул на зеркало водой, словно пытаясь смыть прошедшее.
Все размышления Ремизова кончились, едва он увидел свет, пробивающийся сквозь шторы нечаевского особняка. У Алексея даже сердце забилось сильней.
— Наконец-то! — вырвалось у него. Что он будет делать дальше Ремизов и сам не знал, проклятые собаки даже близко не подпускали его к дому, но нетерпение сжигало его. Как раз в это время свет в окнах исчез, он хотел было подойти ближе, но тут голос, прозвучавший за его спиной, заставил Алексея вздрогнуть.
— Рано, дорогой, рано. Он еще не уснул.
Ремизов резко обернулся. В том убогом свете, что дарили им крупные зимние звезды и почти сошедшая на нет луна, Алексей долго разглядывал лицо незнакомца.
— Ты кто? — спросил он.
— Я? Гриша Граф, — ответил незнакомец.
— Цыган?
— Цыган. А ты кто?
— Я лейтенант Ремизов, Алексей Александрович, — почему Ремизов представился прежним званием, он и сам не знал. — У меня есть дело к хозяину этого дома.
Говоря эти слова, он кивнул в сторону белоснежного замка.
— Я знаю, ты его хочешь убить, — невозмутимо кивнул головой цыган.
— Откуда ты знаешь?
— Ты уже которую ночь ходишь сюда, как на работу.
— Значит, и ты хочешь его убить, — усмехнулся в ответ Ремизов. — Раз сам ходишь сюда… как на работу.
— Это верно, — рассмеялся Гриша. — Что он тебе сделал?
Ремизов сразу стал серьезным.
— Он убил мою жену и ее любовника, а потом сделал так, что я за это сел в тюрьму.
— Постой… — начал припоминать цыган, — а ты не тот самый лейтенант что…
— Тот самый, — оборвал его Алексей, — только дело в том, что я их не убивал. Это была ловушка.
— Понятно. — Гриша вздохнул. — У меня к нему счет длинней. Он сжег мой дом, убил мою жену и двоих детей.
Оба они, не сговариваясь, посмотрели на белоснежную громаду дома.
За обеих сказал Григорий:
— Он умрет страшно.
Стояли они еще с полчаса. Алексей угостил нового друга сигаретами, и тот впервые за долгое время ощутил во рту знакомый запах табачного дыма. Говорили они мало, но окончательно перешли на «ты» и поверили друг другу. Наконец Григорий, повинуясь какому-то шестому чувству, сказал.
— Пора, пошли.
Подойдя к забору, они сразу всполошили собак. Ремизов вопросительно глянул на напарника, но тот успокоительно поднял руку и шепнул ему.
— Я их давно приучил. Двух овечек им скормил.
Он легко вскочил на забор, чуть свистнул, сказал несколько слов на своем гортанном языке и спрыгнул вниз, во двор. Собаки тут же смолкли, вскоре из-за забора донеслись какие-то странные звуки. Алексей не выдержал, вскочил на забор и увидел забавную сцену. Цыган сидел на корточках и, ласково приговаривая, почесывал животы развалившимся и повизгивающим от счастья псам. Увидев Ремизова, одна из овчарок вскочила на ноги и зарычала, но Гриша прикрикнул, на нее и собака покорно улеглась на землю. Алексей понял, что если он попробует спустить ся вниз, то овчарки снова озвереют и кинутся на него. Но тут в руке цыгана хищно сверкнуло лезвие ножа, первая из собак только дернулась, а вот вторая все же успела взвизгнуть перед смертью.
«Во дает! Прямо цирк!» — подумал Ремизов и спрыгнул вниз.
— Пошли, дорогой, — как к себе домой, пригласил Григорий.
Нечай, сам бывший домушник, сделал все, чтобы обезопасить свой дом от любых посягательств извне. Все окна его дома были забраны решетками. Не мудрствуя лукаво, Геннадий вычеркнул из проекта второй выход и балкон, хотя это и противоречило правилам противопожарной безопасности. После того, как сам Нечай взорвал дворец Алиева, воспользовавшись запасным ходом, он с подозрением стал относиться к этим архитектурным излишествам. Зато единственную дверь он укрепил основательно. Собственно говоря, это были две двери, обе железные, просто отделанные под мореный дуб. Три замка запирали первую дверь, два — вторую. Их он отбирал сам, искал во время редких наездов в Москву. И если в первой двери замки еще походили на замки, то на второй стояли просто чудовища. Увидев их впервые, Нечай не смог понять принцип работы этих монстров. Но запираясь изнутри, Геннадий все-таки больше привык полагаться на простой железный засов, сделанный, правда, не без изящества из той же хромированной полированной нержавейки.