Мотель спал беспорочно и сладко. Они проскользнули привидениями мимо почивающих сном праведников дежурных ангелов, мимо снулого портье, безмятежно кивнули ему на прощанье, одарив вполне достойной банкнотой, и очень скоро погрузились в потрепанный Опель.
- Ну, теперь держитесь, - прошептала Бет. – Придётся «рвать когти»… А чтобы им без нас не скучно было, приласкаем автобус – пусть пропоёт нам вслед…
…Пока взбешённый водитель автобуса ругался с заснувшим охранником из-за своего напрасно прерванного сна, Мендес, Елена и Бет мчались по шоссе навстречу городку Братов, вблизи перевала Целен, к новому, недостроенному мотелю. Радость оказалась преждевременной: у Елены вновь подскочила температура. Было похоже, что это какая-то гриппозная инфекция, которой недостаточно было трех инъекций и которую не брал пенициллин в обычных дозах.
Мимо мотеля «Лепин» им пришлось проскочить на полной скорости: поблизости обнаружилось скопление полицейских машин. Они задержались у небольшой деревушки, и Бет на свой страх и риск отправилась на поиски жилья. Она испытывала неожиданную лёгкость, почти вдохновение. Всё ей удавалось с первого раза, как будто шаловливая Фортуна вдруг возлюбила её. Интересно, что будет, когда этой непостоянной подружке наскучит подыгрывать?
Елена, Мендес и Бет остановились здесь, у покладистой, глуховатой старушки. Чем уж Бет её очаровала, одному Богу известно, но старушка взялась рьяно заботиться и опекать поселенцев. Им необходимо было избавиться от угнанной машины, и найти сговорчивого попутчика к перевалу, до которого оставалось всего три часа езды. Всё равно как близкий локоток, который не укусишь. Если бы не Елена, они просто отправились бы пешком, кружными путями, и как раз успели бы к назначенному времени. Теперь придётся укрываться неделю, выжидая. Все последние деньги, личные деньги Фернандеса и Бет, успеют улетучиться, точно струйка дыма от остывающего костра. За это время можно успеть прочесать все прилегающие к шоссе населённые пункты, поставить заслоны на дорогах в поисках беглецов и угнанной иномарки.
Не без помощи старушки Мендес договорился с местным умельцем о продаже машины и переправке её подальше, с глаз долой. Отдельно пришлось приплачивать за «умелые руки» - машина тут же лишилась номеров и принялась охорашиваться, меняя цвет.
Три дня прошли в тревожном ожидании – Елена стаканами пила хозяйкины отвары и почти ничего не ела. Ночью её бил кашель, она пыталась спать сидя, и поминутно откашливалась в жёлтенький ночной горшок. Бет продолжала делать растирания и ставила банки.
- Организьма должна отчиститься, - авторитетно заявляла старушка. – Тады и инфекции сами сгинут! Неча всякую пакость потреблять, лутче банотчек ещё ничаво не образили!
Бет уговорила бабулю отвести её в соседнее поселение, в трёх километрах – там был аптечный пункт, и там проживал доктор Вениамин Суслик из Братовской больницы, «Веничка», как прозывала его хозяйка, и этот Веничка с сожалением доживал в праздности последние отпускные деньки.
Утро выдалось неуютным, промозглым, ветер ледяными порывами напоминал о том, что в начале сентября погода в горах так неустойчива.
Кругленький, лысенький доктор долго артачился, но грозное обаяние Бет вынудило его сдаться. Запасшись лекарствами и шприцами, доктор прибыл на своей замызганной «Ладе», хмурый и раздражённый, а напряжённое лицо Мендеса и беглый осмотр сделали его ещё более унылым.
- Мне трудно установить диагноз. Похоже на банальную простуду, осложнённую пневмонией.
- Это я и сам понял… - буркнул Мендес, и Бет дёрнула его за руку.
- Бесконтрольное потребление антибиотиков может привести совсем не к тому результату. Вот эта сыпь говорит об аллергии на пенициллин. Может начаться отравление, диспепсические явления. Либо заканчивайте путешествовать и возвращайтесь домой, либо обращайтесь в ближайшую больницу. Ей нужно отлежаться в комфорте и стерильной атмосфере. Ей нужны капельницы.
- То есть, в Братовскую? Доктор, мы как раз и возвращаемся домой, и очень спешим.
- Поймите, раз курса пенициллина оказалось недостаточно… Я могу предложить лишь очередную инъекцию более сильного антибиотика, плюс антиаллергический препарат. А затем, - доктор Суслик сделал героическое усилие над собой, обречённо вздохнул. – Потом я отвезу её до Братова. Сам.