- Почему?
- Да холодно же, блин!
Дремавшая всю дорогу Елена, услышав сквозь сон про сторожку, передёрнулась. Опять сторожка. Слишком много совпадений и повторов. Она уже не ждала от них ничего хорошего.
- Как вы себя чувствуете? – спросил вдруг Веничка. Елена не сразу поняла, что он обращается к ней. Она пожала плечами, насколько это было возможно в трясущейся машине, прислушалась к себе.
- Я вся мокрая, - сказала она, наконец. – Это от слабости. Кажется, температура ушла. Дышать легче.
- Слава Богу! Значит, поправитесь. Только не переохлаждаться. Вам бы в тепло сейчас. В дом.
- В дом… - эхом повторила Елена. – Я посплю, наверное.
Веничка заметно нервничал. Он открывал и закрывал рот, потом решился: - Вы… меня отпустите?
- Куда?
- Как куда? Домой.
- Мы едем в Целен.
- А потом? Имейте в виду, бензина маловато. Не дотянем…
- Отлично. Значит, завтра заправимся, и вперёд…
- Каким образом – заправимся?
- Бет придумает. Это по её части.
Бет скрипнула зубами.
К сторожке они подъехали в темноте.
- Ничего не разглядеть, тьма кромешная, Веничка, ты уверен, что это – не хлев?
- Уверен, – без уверенности ответил Веничка. – Я тут не был сто лет.
- Почтенный возраст, - отозвалась Бет без тени усмешки. Все дьявольски устали. Елена только попискивала. Воздух и впрямь стал ледяным. Совсем близко, за расплывчатой стеной деревьев, журчала река – они ощущали, как пронизывает исходящая от неё сырость.
Дверь истошно взвыла, пришлось приложить изрядные усилия, чтобы сорвать ржавый замок. Первым внутрь вошёл Веничка с фонариком.
– Пахнет пылью, - сообщил он. – Плесенью – нет. Уже хорошо.
Он споткнулся, ругнулся, и сразу следом радостно возвестил: - Дрова! Ух ты, кровать! Ба! Стол! А на столе – керосиновая лампа! Ха-ха!
Ещё минут десять прошло, прежде чем удалось засветить лампу. Взвился столб копоти.
- Кровать вполне приличная, - сообщил Веничка, ощупывая лежанку. – Матрас, военное одеяло. Интересно, кто тут бомжевал? Надеюсь, в матрасе никто не поселился за наше отсутствие.
Елену уложили на лежанку, укутали всем, что нашлось, и она мгновенно уснула. А Бет принялась растапливать маленькую печурку. Остальные расположились на низкой лавке.
- Веня, ты за рулём, тебе надо спать, – распорядилась Бет. – Будем дежурить по очереди. Моя очередь – первая. Неплохо бы ознакомиться с картой ближе.
Она сдула пыль со стола, разложила карту, рядом расположила миниатюрный передатчик.
- Не знаю, смогу ли я соединиться со своими, - пожаловалась Бет. – Боюсь, что мой передатчик засекут. Но всё равно придётся. А пока изучу карту. Кто знает, сколько нам ещё бороздить эти леса, точно медведям-шатунам.
Она не удержалась и громко зевнула.
- Вик, здесь чудесное местечко для того, чтобы захлопнуть капкан: тупик. Во все стороны – лес, буераки, сзади – река, за рекой – крутой склон, выезд на шоссе – один. Есть, правда, дорога - параллельно реке… Больше ничего разобрать невозможно. По бумаге бегают чёртики. Надо смотреть при дневном свете…
- Дорога до фермы, - отозвался Веничка. – Когда-то я там был. Шесть километров. Красотища.
- Лечил баранов? – мимоходом осведомилась Бет.
Веничка обиделся: - Нет, людей. Замечательная семья.
- Возможный вариант, - отметила Бет. – Вик, как ты думаешь насчёт фермы?
Виктор не отвечал. Бет обернулась – он спал в нелепой позе, скрючившись подле топчана и положив щёку рядом с головой Елены. Они оба постанывали во сне, вздрагивали, часто «моргали» сомкнутыми веками и пытались жаловаться друг другу.
- Выходит, я самая стойкая, - горестно прошептала Бет. – Что ж, терять нечего. Веничка, что ты пялишься на меня, как гусеница на капустный лист? Я несъедобная. Ложись у печи. Утро вечера мудренее.
Бет выбрала полено покрепче и забила в скобы, где раньше был внутренний засов. На всякий случай: если вдруг Веничка пожелает сбежать, ему придётся расшатать дверь, и полено с грохотом упадёт. Окошко маловато для доктора выше средней упитанности. Бет – при оружии. Так что до утра доктору Суслику деваться некуда. И Бет начала вызывать связного…