- Вик, нам всего шесть лет, мы – общественная организация… и мы стараемся. За последнее десятилетие около 60 учёных во всех странах подверглись несправедливым обвинениям, террору, насилию со стороны властей и мафии. Так что ты – не единственный.
- И отец-основатель Ассоциации, конечно же…
- Альгис.
- Бет, если уж ВАЗУ занимается таким богоугодным делом, как спасение учёных, почему бы Альгису не воспользоваться услугами полиции?
- Альгис не хочет втягивать ни полицию, ни детективные агентства. Ни вообще, ни тем более в твоё дело, Вик. Вопреки здравому смыслу.
- Почему же? – настойчивый голос Мендеса сверлил и казнил её. Что ж, это его право - знать.
- Потому, что Альгис Марцкявичюс – это Олег Быстров.
- Я так и думал… - Мендес сжал ладонями виски, чтобы унять боль.
- Почему он не давал о себе знать? Почему не пришёл раньше?
- Это слишком долгая история. Олег сам обо всём тебе расскажет. Он не мог выйти из подполья, пока организация не окрепла. Но он следил за тобой… Поверь, нам до сих пор удавалось держать ситуацию в руках. Но сейчас она вышла из-под контроля. Ты слишком далеко зашел.
Они долго молчали.
- Знаешь, - сказал он вдруг. – Я хочу уехать в Испанию навсегда, купить землю где-нибудь у побережья и выращивать лошадей. Ты когда-нибудь неслась на прекрасном скакуне вдоль морского побережья, Бет?
И он замолчал. Больше он не задал ей ни единого вопроса и не касался этой темы. И Бет была благодарна ему, ибо за умолчание он имел право наказать её.
От горьких мыслей обоих отвлёк звук крадущихся шагов. Кто-то двигался со стороны шоссе. Шаги были странными – то идущий торопился, то стоял, не шелохнувшись. «Началось!» - одновременно подумали оба.
Бет и Мендес, вскинув пистолеты, медленно двинулись вдоль стенки. Неуверенные шаги. Тишина. Снова шаги. Сдавленный стон. Тишина. Снова шаги. На открытое место из кустов вышел паренёк. Старенькая куртка, мокрые насквозь кроссовки, руки и коленки в грязи. Он шатался, точно пьяный, и непонимающе озирался. Лицо было серым, в глазах застыло мучительное недоумение.
- О боги, он же… наполовину… переделанный! – вздохнула Бет. – Вик, ты звал?
Мендес же, напротив, вздохнул с облегчением и расслабился. Он позвал парня, и тот послушно побрёл к нему.
- Как тебя зовут? – спросил он беззвучно. Парень помотал головой, пытаясь отогнать наваждение, и вновь уставился недоумённо и испуганно.
- Понятно, он ещё не вполне готов. Как твоё имя? – повторил Мендес вслух.
- Даник… - пробормотал парень, всхлипывая, и схватился за виски.
- Откуда ты?
- Из Ц-ц-цепича…
Мендес и Бет переглянулись – далековато он забрёл.
- Даник, ты знаешь эти места? Знаешь, где перевал?
- Н-нет.
- Ты умеешь читать карту?
- Н-не з-знаю…
- Иди сюда, иди, не бойся. Всё будет хорошо…
- Вик, ты уверен, что он дойдёт? – вмешалась Бет. – Ты уверен, что он не упадёт без сознания посреди шоссе? Или что его не поймают и не выкачают правду?
- Если он не дойдёт, значит, никто не дойдёт. Мы уже зависим от этого ветеринарного доктора, Хомяка или как его там. Теперь будем зависеть от полуживого и, как ты выразилась, «наполовину переделанного». Хотел бы я знать, будем ли мы когда-нибудь зависеть от самих себя! Проклятье!
Мендес едва не зарычал от бессилия, но парень в этот момент вскрикнул и согнулся пополам, его тело свела судорога, мышцы задрожали от напряжения, из носа потекла тонкая струйка крови, и он бросился к нему. Вместе с Бет они втащили его в хижину, усадили за стол. Елена захныкала и с головой залезла под бурое солдатское одеяло – каждый вход-выход впускал в комнату волну холодного воздуха.
Пока Бет поддерживала голову, Мендес проверил пульс, зрачки, потом похлопал по щекам. Даник обмяк и – очнулся. Остановившийся взгляд, застывшее лицо… Потом веки сомкнулись, снова раскрылись, юноша опять смотрел озадаченно и непонимающе.
- И как долго это будет продолжаться? – обеспокоено спросила Бет.