- Довольно долго. Но нам некогда выжидать. Ознакомь его с картой – и отпускаем.
- Он запомнит? Поймёт?
- За это можно ручаться. У них совершенные и память, и чутьё. Можешь не пояснять и не разжёвывать. Он запомнит глазами. И будет выбирать свои пути.
Бет взяла Даника за безвольную руку и развернула перед ним карту. Елена следила за ними с вялым любопытством.
- Даник, смотри внимательно, запоминай карту. Мы находимся здесь. Вот это – перевал Целен. Рядом – приграничный посёлок. Там, в баре, на автобусной остановке или в кинотеатре ты должен дождаться человека в красной куртке и ботинках от «Доктор Мартинс», жёлтых, в очках-хамелеонах в чёрной оправе. К нему следует подходить справа. Запомни пароль. Твои слова: «Вот и осень наступила». Его слова: «Всегда мечтал встретить осень в горах!» И снова – ты: «Где бы можно было найти приличное пристанище, чтобы наблюдать это прекрасное время вблизи?» И вновь – слушаешь ответ: «Я знаю такое пристанище». Потом ты расскажешь ему, где мы находимся. Расскажешь всё, что видел. Что мы не имеем машины, что дороги перекрыты, что Елена больна, что мы не можем до них добраться, и ждём помощи. Если человека в красной куртке не окажется ни на площади, ни на остановке, ни в кинотеатре, найди Буллимара Кронски, он живёт на улице Локича, дом семь. У него есть передатчик и вездеход. Дикки, у тебя шесть часов. Если надо – ты побежишь. Избегай заслонов и тех, кто излучает опасность. Если встретишь своих, одному из них передай те же инструкции, другому – адрес доктора Суслика из Братовской больницы. Пусть прощупает. Пусть ловит слухи, и если понадобится – попытается задержать. Остальным скажи, пусть поспешат. И обязательно вернись с ответом. Не позднее завтрашнего утра. Береги себя. И молчи. Всё, Вик, я выдохлась. Добавь сам, что считаешь нужным.
- Ты дала исчерпывающие указания, Бет. Я не ошибался, ты могла бы стать талантливым соратником императора.
Мендес взял паренька за плечи, пристально взглянул в глаза. Голова у того запрокинулась, зубы клацнули, но Мендес не отвёл взгляда. Это длилось три минуты. Всего лишь три минуты. Но за эти три минуты перерождение почти завершилось. Перед ними вновь стоял послушный и не знающий усталости и пощады к себе робот.
Даник ушёл. Мендес поспешно вернулся к Елене. Сегодня Бет сделала ей последний укол из своей аптечки. И это был не антибиотик. У Елены начались месячные. Кровотечение больше походило на выкидыш на раннем сроке беременности, усугубленный простудой. Елена подтвердила, что была задержка почти две недели… «Это ослабит её ещё больше», - с тревогой думала Бет. – «Теперь мы точно прикованы к этой треклятой сторожке, где нас обнаружить проще простого...» Почему она не пристрелила этого разговорчивого доктора? Или не связала? Скорее всего, она паршивый соратник и полководец. Даника надо было отправить на поиски Суслика. Или – на поиски машины…
Мендес не отходил от Елены. Он держал её руку, они переговаривались глазами, и в глазах проплывала их жизнь. Жизнь, в которой было намешано всякого: хорошего и дурного, доброй воли и насилия, жестокости и нежности, любви и ненависти. Но это было их достояние.
- Ты помнишь? – вдруг тихо спросила она.
- Да? – он наклонился к ней.
- Помнишь – на берегу? Наша мелодия… Смотри мне в глаза, милый!
Они смотрели друг другу в глаза, и в глазах колыхалась лиловая глубина греческой ночи и огромные, маслянистые звёзды.
Играла музыка, пел странный голос, надрывный, нервный, полный затаённой тоски по несбывшемуся и невозможному, или бывшему – и ушедшему в небытиё.
- Ты слышишь? Слышишь? Он поёт для нас…
- Да. А мы танцуем. Когда ты совсем поправишься, мы будем с тобой танцевать на светлой, душистой поляне, под тёплым солнцем и голубым небом. Мы всё восстановим из праха, ведь всё наше – с нами.
- Обними меня – я хочу представить, что мы танцуем на берегу. Мне так было хорошо тогда!
- И мне тоже. Лучше, чем когда-либо. Я люблю тебя.
- И я люблю тебя…
Последняя близость случилась ещё в первом мотеле, на мягкой, чистой и тёплой постели. Это было так давно, словно в другой жизни – но воспоминания грели их до сих пор.
Музыка играла всё громче и громче, она захватила обоих в плен, унесла в другой мир, туда, где они строили империю, не думая о расходах и не считаясь с затратами. Они были почти счастливы своим мысленным удачам и ярким миражам. Невыразимая нежность баюкала их на своих волнах, плескала крылами и вздымала высоко к небесам. И что им за дело было до всего огромного мира?