- Трогай!
- Куда ещё?
- Вперёд и налево.
- С какой стати? – вновь возмутился мужчина. – Мне – в другую сторону.
Мендес ощутимо ткнул его железом в затылок. Водитель рванул с места.
- Что вам надо? Берите машину, оставьте меня в покое! – плаксиво произнёс он.
- Я это и собираюсь сделать.
Мендес заставил подвыпившего съехать с обочины на грязную, склизкую боковую дорогу. Ну вот, машина есть. А что делать с этим?
Словно услышав невысказанный вопрос, мужчина внезапно газанул – машина взвыла и рванула, а тот распахнул дверцу и попытался выскочить. Машина дёрнулась пару раз – и нежданно встала, уткнувшись в валун и заглохнув. Мужчина коротко взвыл – ему хотелось оставаться аккуратным и бережным со своим средством передвижения даже в такой дикой ситуации. Похоже, его настигло вдруг запоздалое прозрение и следом за ним – паника. Или сумасшествие, что одно и то же.
- Идиот! – процедил Мендес.
Он выскочил следом, и они, сцепившись, покатились вниз. Мужчина оказался крепок и проворен, он отчаянно сопротивлялся, кусался, пытался вцепиться в горло. Мендесом владело такое ожесточённое отчаяние, что ему было уже всё равно, выживет владелец машины, или нет. Оказавшись наверху, он саданул его рукоятью пистолета, потом стукнул головой о каменистую землю, и ещё раз, и ещё. Ничего, оклемается, от этого не умирают. Мендес замер на минуту, успокаивая дыхание, отдышался.
Мужчина лежал неподвижно, головой в лужице, еле слышно постанывая, из носа тонкими струйками текла кровь. Кровь… сколько её Мендес отобрал за свою жизнь – а она всё продолжает и продолжает литься. Красная, густая, неповторимая, единственная в своём роде субстанция, которую он сделал из друга врагом.
Мендес торопливо обыскал его карманы – удостоверение, письмо, паспорт: Марик Бокман, 56 лет, врач-терапевт Костяницкой клиники. О боги, да этот Бокман просто настоящий клад! Только слишком уж нервный – не годится врачу быть таким несдержанным. А он с ним так… безжалостно. Мендес понял, что не сможет его бросить.
Он подволок тело к шоссе, затаился, пережидая очередную спешащую машину – и с дико бьющимся сердцем втащил тело на заднее сиденье. Несмотря ни на что, ему чертовски повезло – у них есть машина! Никто его не преследует, никто не следит. Теперь легонько связать пленного – он сделал это его же собственным шарфом и ремнем от брюк, в рот засунул платок.
Сел за руль, завёл машину и стал пытаться вырулить на более-менее ровное место.
Мужчина очнулся, дико заморгал глазами, пытаясь понять, что происходит.
- Слушай, Марик, - быстро сказал ему Мендес. – Я не враг и не убийца. Мне просто нужна твоя машина. Мне надо спасти двух женщин от бандитов. Ты понял? Я не сделаю тебе ничего плохого. Моя жена больна, она прячется у Гретчерской переправы, понял? – Мендес умышленно назвал имя совершенно другого местечка, первого, попавшегося на язык.
Марик застонал и заворочался. Мендес беспокойно оглядывался на него: не впадёт ли тот в аффект и не попытается ли совершить очередную глупость?
- Я тебе обещаю. Я верну тебе твою машину. Только сиди тихо, не мешай.
Мужчина снова замычал, выкатив глаза – машина вильнула, объезжая лужу, и он завалился на сиденье. Ну что ж, так даже лучше. Поворот, ещё поворот, первая стоянка – сейчас он съедет вниз на тот самый просёлок, спрячет машину в лощине, за бугром – и вернётся к сторожке. Мендес плохо представлял себе дорогу – они прибыли сюда в темноте, доктор Суслик ловко управлялся с этими колдобинами, будто бывал тут не раз. Ах да, здесь где-то ферма…
Чёрный джип выскочил из-за верхнего поворота, когда «Пежо», переваливаясь с боку на бок, полз вниз по петляющему, каменистому просёлку, почти скрытому деревьями от шоссе. И этот джип ему не понравился. Сидящие в нём непременно обратят внимание на нелепую машину, скачущую по булыжникам туда, где ей совсем нечего делать: к болоту, к ручью, к дремучему, непролазному лесу на склоне – время пикников давно прошло. Дорогу хорошо развезло, она превратилась в самый настоящий пыточный транспортёр.
И в этот самый момент Марик Бокман сделал новую попытку спастись. Бог его знает, как ему удалось выкрутить из шарфа руки, но он распахнул дверцу и вывалился кувырком прямо под колёса. Мендес резко вывернул руль и попытался его объехать. Машину повело на грязевой кашице, она запнулась у пня, который сам нырнул под днище. Машина взревела, споткнулась, взвизгнула, словно жалуясь, опрокинулась набок – и поползла со скользкой крутизны.