- Ты что, не доверяешь? – удивился Марко, но его удивление показалось нарочитым – Бет слишком хорошо изучила бывшего напарника. Она крепче сжала в кармане пистолет, готовясь к худшему.
- Ты один?
- А сколько тебе нужно?
- Столько, сколько положено по договору. Трое, плюс шофёр. Где они?
- Говорю, спокойнее, детка. Охрана возле машины, ждёт вас, и предлагаю не тянуть резину – времени в обрез. Выводи своих.
- Значит, это всё-таки ты предал Альгиса… За что? – Бет медленно вытягивала руку с пистолетом, она знала, что Марко и не думал убирать дуло, нацеленное в её голову.
- В тебе гораздо больше от предателя, детка. Ты забыла меня.
- И чья ты теперь шестёрка? На кого работаешь?
- Думаешь меня обидеть? Зря, я рассержусь. Конечно, на того, кто больше платит. Это так естественно, не правда ли? Тебя ведь тоже купил этот… учёный!
- Мразь! Какая же ты мразь!
- Потише на поворотах. Ты забыла о нашей любви?
- К сожалению, помню. Слишком хорошо помню. Прежде мы были не только в одной постели, но и в одной команде.
- Бесперспективно. Первенство – за силой и за тем, кто успел. Я буду первым.
- Мир сошёл с ума! Всем внезапно стал нужен Мендес!
- Его голова, ягодка, живая или мёртвая. А уж информацию я добуду. И ты поможешь. Ты ведь у нас умная. Двигай телом. Иди в дом, тихонько, спокойненько, скажи, что помощь от Альгиса прибыла. Ну?
Марко подтолкнул Бет пистолетом в шею, и тут раздался выстрел. Шею Бет ожгло, а красивая голова Марко откинулась резко назад. Выстрел был единственный, прицельный, его хватило. Так мог стрелять лишь один человек с поистине кошачьим зрением.
Марко не успел издать ни звука – только булькала вытекающая из артерии кровь. Эта кровь залила ветровку Бет, и Бет отшатнулась, но ей не удалось уйти и затаиться. На месте Марко уже стояла женщина с дымящимся кольтом, и этот кольт был теперь направлен в голову Бет.
- Ну что, незадачливая подружка? – раздался насмешливый голос Ольги Воронько, она же Анна Брок, она же Майя Перральта. – А ты, оказывается, весьма разносторонне одарённая! Помнится, ты когда-то работала и на меня тоже?
- Дьявол! Сто раз дьявол! – выругалась Бет. – Вот почему в округе так тихо, хищник распугал куропаток. Охотники уже грызутся между собой?
- Ты угадала! – Майя ухмыльнулась. – Я убрала многих конкурентов, чтобы остаться с тобой наедине. Моя мечта сбылась. Нам никто не помешает.
- Фак ю! – не давая больше ни секунды на раздумья ни себе, ни Майе, Бет резко ударила Майю ногой в пах, потом бросилась ей под ноги – они покатились по дворику.
Ей посчастливилось выкрутить руку с пистолетом, но и её полоснуло по руке лезвие – Бет выронила свой магнум. Противницы остались без огнестрельного оружия.
Женщины пытались нащупать его в темноте, шарили в грязи, продолжая бороться. Бет удалось вывернуться, сбросить с себя хищного зверя – теперь противницы, едва различая друг друга в сумеречной низине, напряжённо стояли друг против друга, истекая ненавистью и яростью, в ожидании первого неосторожного движения или шороха, чтобы броситься вперёд.
И вновь завязалась схватка – не на жизнь, а на смерть. Бет знала своего врага, её слабые стороны, но это было взаимно, никому не будет ни поблажек, ни лишнего мгновения на раздумья.
Бет сосредоточилась на своих движениях, насколько позволяла сосредоточиться череда бессонных ночей. Всё остальное исчезло, испарилось из сознания: пусть думает тело. И оно взлетало, било без жалости, терпело поражения, кровь и боль, и не желало сдаваться, ибо от его силы и его бессилия зависела не только жизнь Бет, но и жизнь её подопечных.
Но кто-то должен был ошибиться первым, и это суждено было сделать Бет.
Краем глаза Бет увидела, что дверь сторожки распахнулась, на порог легла тусклая, пляшущая полоска света, и в ней показалась Елена.
Бет пронзил страх. «Беги, беги отсюда! Прячься, затаись!» - хотелось крикнуть ей, и она замедлилась на долю секунды. Этого Майе оказалось достаточно. Бет ощутила, как тонкий клинок вошёл в грудь – потом Майя резко выдернула его, и кровь хлынула тонкой струйкой. Бет сделала несколько шагов, хотела что-то сказать – и рухнула на грязный, талый снежок. Впору пожалеть, что она – не раб Мендеса, - мелькнула в голове шалая мысль.