— Папа… А ты… Но… — Теодор смотрит на меня, смотрит на папу, и он не знает, что ему делать. Он ревнует, он напуган, и он начинает рыдать.
Молодец, Грей!
— Теодор, ну что ты! — Кристиан берёт сына на руки, и Тедди громко всхлипывает, одновременно желая и обнимать, и колотить отца. — Мы просто поздоровались. Я ведь целую и Миа, и бабулю, так же и Ану.
— Ты врёшь мне! Я ведь взрослый, я знаю, что ты женишься на ней и больше не будешь любить меня, как папа у Мелоди!
— Мы просто друзья. Тедди, я не пойду замуж за твоего отца. Не переживай.
— Почему это?
Кристиан смеется над жутко недовольным, возмущённым тоном сына, мягко целует его в лоб, и крепче прижимает к себе.
— Потому что она моя подруга. Не девушка и не невеста.
— Но тебе же она нравится! Ты сам говорил!
— А тебе не нравится? Ана добрая, милая, она вкусно готовит и прощает тебе все твои шалости, как бы ты не обижал её. По-моему, она очень хорошая.
— Мне она тоже нравится… Да.
— Теодор, я никогда не отниму у тебя папу, и такого, как у Мелоди, у тебя не будет. Я обещаю.
— Хорошо…
— Можно мне ещё раз чмокнуть её, в знак примирения?
— Да.
Вредная жопочка.
Кристиан снова целует меня, мягко улыбаясь, затем целует Тедди, и мальчишка неожиданно чмокает и меня, захихикав.
— Ах ты сладкий проказник!
— Ай, папа! Папа, помоги! — Тедди визжит, извиваясь на руках у папы, когда я щекочу его, и брыкается, но я прекращаю раньше, чем это бы надоело мальчику.
— Поднимайся к нам. Я провожу Теодора, дядя Лелиот подъехал.
***
— Привет, детка, — Кристиан крепко обнимает меня со спины, беззвучно оказавшись рядом, и осторожно целует в шею. — Я не думал, что он так отреагирует на нас.
— Для него нет более важного человека чем ты, он боится конкуренции. Боится, что будет «как у Мелоди». Это нормально, — отворачиваюсь от окна, с сожалением признаваясь в душе, что мне ещё долго до такого шикарного вида, и я совсем немного завидую.
— Не будет как у Мелоди, потому что сын для меня всегда на первом месте, Ана. Я просто хочу, чтобы ты знала это.
— Тебе, как Тедди, объяснять, что я ему не конкурент и на тебя не претендую?
— Почему ты называешь его Тедди?
— Разве это не его имя? Он мне так представился, когда мы столкнулись на кухне.
— Обычно, все зовут его полным именем, как и меня.
— Я учту. Извини.
— Нет, наоборот, это мило. Я так называл его, ещё совсем маленького. А сейчас он взрослый и очень ревнивый молодой человек.
— Он собственник, как и папочка…
— У меня встаёт, когда ты называешь меня так.
— Мой папочка…
— На колени.
Чёрт, прямо перед окном! А если нас кто-то увидит?..
Это заводит.
— Свобода действий, детка, но лучше бы тебе сделать так, чтобы я побыстрее кончил. Можешь не глотать.
— Да, папочка.
И я делаю всё, чтобы он был доволен мной. Его удовольствие — моё удовольствие, во всех смыслах.
***
— Ана, Элиот такой классный! Мне даже жаль, что его не переделать… И я не знаю, почему ты жалуешься на Теодора — он замечательный мальчик! — ставлю закуски на стол, и Кейт тут же хватает сыр с оливками. Эй, где полбутылки вина?.. Мой бытовой алкаш.
— Ты в своём уме? Его идеальное поведение на вашем свидании стоило Элиоту двести баксов, которые он потратил на следующий день на грёбаную кучу сладостей и парк развлечений. У Теодора теперь диатез, снова, и он ударил меня, когда у Кристиана зазвонил телефон, и мне пришлось мазать его щеки и руки. Он исчадие ада, — и он опять плакал, крича, что я ударила его. А я просто крепко держала его руки, нанося мазь и на вторую щеку, как бы он не ворочался. И я искренне благодарна маме Грея за предупреждение о том, что этот засранец кусается!
— А как прошёл ваш уикенд со старшим Греем?
— Тебе лучше не знать…
Восхитительно.
Мы играли с воском, он трахал меня в задницу одновременно с тем замечательным вибратором, и я сорвала голос, когда визжала от его ремня.
Да, даже очень хорошо.
— Стил!
— Много, много мокрых оргазмов. Да-да, они существуют.
— Он влюблен в тебя.
— Он хочет завоевать меня, потому что я для него — вызов: сам Кристиан Грей, а мне плевать на его всё, кроме члена. Это интригует таких как он.
— Мне кажется, всё не так. Это не типично для мужчины, у которого есть всё, — Кейт перебирает мой браслет, новый подарок от Грея, и даже как-то мечтательно смотрит на огромный букет белых роз на полу. — А это подарок от младшего, я так понимаю? — Кейт указывает на следы от зубов, и я киваю.
— Да, попытался вцепиться в меня… Элиот привёз его слишком рано в воскресенье, Теодор застал нас в одной постели. Нет, всё прилично, мы просто спали, но он разозлился на меня за это. Его папочка и кто-то покушается на него… Кейт, мне его так жалко. Но и себя жалко, я не девочка для битья.
— А его мамаша?
— Свалила в закат, желая «реализовать себя». Даже не звонит сыну. Я тоже сказала Грею, что между нами нет и не будет ничего, пока его дорогой сыночек рядом. Он ужасный, двуличный засранец.
Хотя, я понимаю его злость. Мы обманули его, сказав, что мы друзья, а друзья не спят в одной постели, обнявшись и забросив ноги друг на друга. Друзья не трахаются. Друзья не целуются на прощание так, как поцеловались мы. И, мне кажется, Тедди это видел.
— А потом? Потом, когда вы натрахаетесь, но уже привыкните друг к другу, даже полюбите друг друга, что ты будешь делать с мальчиком?
— Отправлю в американскую школу в Швейцарии. Я даже готова её лично оплачивать.
— Грей не позволит тебе сделать это. Иначе он бы сам давно это сделал.
— Кристиан очень любит сына. Стоит ему заплакать, папочка растекается по полу, обещая сыну звезду с неба и шоколадную фабрику.
Я не знаю, что делать с Теодором. Он сильно ревнует, он не простит меня и не подпустит меня ни к себе, ни к отцу. Нужны мне были эти проблемы! Не стоило связываться с Греем.
— Я не знаю. Я даже не знаю, что между нами происходит… Потому что я тоже прекрасно понимаю, что такие подарки и знаки внимания — это не дружба, и уж тем более не «секс без обязательств». Я попросила перерыв. И, мне кажется, мы не возобновим эти отношения.
— Он не отпустит тебя, Стил. Потому что он влюблён как мальчишка.
— Откуда тебе знать, Кейт?
— Его брат сказал, что никогда не видел его таким довольным и счастливым. Предвкушающим что-то.
Он обнимал меня, и я впервые за много лет чувствовала себя безоружной. Нежной, ранимой, но не беззащитной и не слабой.
— Не трогай эту тему, пожалуйста. Дай мне просто разобраться в себе.
— Я люблю тебя, — Кейт крепко обнимает меня, и я расслабляюсь в её руках, хватая бокал со стола. — Чёрт, Кавана, ты разоришь мою коллекцию!
— Я люблю вино, я не виновата!
***
Ненавижу! Грёбаный индюк! Я верю, что Хайд был профессионалом, но сейчас он никого не слышит и лишь портит всё!