– Никогда так не делай, – произнес Белозеров тихо, гортанно.
И пока Орлова соображала, что стряслось, обеспокоенный Алик впивался пальцами в ее тонкую талию. У Белозерова с высотой, в отличие от скорости, отношения были натянутыми. Он никогда не позволял себе подобных вольностей, как Ника. И бросился к ней на уровне инстинктов. Алик смотрел в широко распахнутые голубые глаза, осознавая простую истину – да случись что, бросился б за девчонкой и вниз с пятнадцатого этажа.
Подобная правда оглушала. Он всегда знал, что Орлова много для него значила. Но признаваться самому себе в столь первозданных чувствах, как будто пламенем объятым быть – больно, ярко, возможно, смертельно.
Ника кивнула. Он с трудом отпустил ее и вышел первым.
Орлова смогла дышать не сразу. Отказывалась думать о том, что только что произошло.
Все, хватит!
Хватит с нее Белозерова. Ее сводили с ума резкие перемены в его настроении. Она надеялась, завтра они выяснят, что за данные попали им в руки, и разойдутся, как в море корабли. Навсегда. Ей совсем не нравилось, что она чувствовала рядом с ним.
Зато твоему телу очень даже наоборот, – покривилось сознание.
Ника вошла в здание только через несколько минут, но Алик все еще ждал ее: зажал кнопку и не отпускал лифт, который мог быть кому-то и нужнее. Орлова встретила его взгляд и поспешила встать в противоположном углу, спиной к нему. Но стоило створкам закрыться, пространство сомкнулось, образуя толстый вакуум.
Ника скорее почувствовала, чем услышала, что Алик сделал к ней шаг.
– Слушай, – его голос раздался совсем рядом, – я много чего видел в жизни, меня тяжело удивить. И я не привык судить людей по ситуациям, в которых они оказались. Бог рассудит. Я просто…
Пять этажей пролетело как один миг. Экран сигнализировал о прибытии на десятый, но Алик снова зажал кнопку, только теперь наоборот – чтобы удержать Нику и успеть договорить.
– Просто хочу, чтобы ты знала. Я верю тебе. Остальное неважно.
Орлова напряглась и тяжело сглотнула, не нашлась, что ответить. Молча вышла, едва створки лифта разъехались в стороны. Также в тишине прошествовала за Аликом в его квартиру и дальше.
– Если нужно, бери из гардероба любую рубашку, все майки в стирке, – сообщил Белозеров, проводив девушку в спальню.
А затем забрал у нее кружку и оставил одну. В своем личном царстве. Ника посмотрела на панорамное стекло до потолка, за которым плавала темнота, и без промедлений вернулась в коридор, отгоняя мысли, что Алик будет спать сегодня без футболки.
Время уже перекатилось за полночь, но она застала его на кухне – стильно оформленной, белой с мраморными вставками и все же уютной. Алик потирал двумя пальцами лоб, и Нике стало не по себе: он таскался за ней весь день, а она в столь поздний час не оставляла его в покое. Но вернуться обратно в комнату и сойти с ума, рассматривая потолок, когда в голове столько вопросов, тоже не могла. Негромко откашлялась, давая понять, что вторглась на территорию. Затем сорвала с холодильника стикер и взяла маркер, лежавший на столе у тетради с расписанным рационом питания.
– Итак, что мы имеем? – Ника заговорила неожиданно уверенно и уселась на барный стул.
Она выводила на листке слова и повторяла их вслух, делая вид, что Алик только ее рассуждений и ждал.
Испанец, который вроде как умер.
Полиция, которая ее подозревала.
Люди в черном, что гнались за ними.
Красный блокнот – лучше бы его не брала.
И флешка, на которой неизвестно что.
Ника прикусила кончик фломастера, пытаясь вспомнить, не упустила ли еще что-нибудь.
– Ничего не меняется, – усмехнулся Алик, заглядывая через плечо.
Девушка не поняла, что он имел в виду. Повернулась, посмотрела снизу вверх и убрала маркер изо рта, поймав его взгляд на губах.
– Почерк, – пояснил он, указывая на каллиграфически выведенные черточки над буквой «т» и под буквой «ш».
Ника искренне улыбнулась, непроизвольно ускользая в детские воспоминания, когда закручивала сердечки над согласной «й».
– Помнишь, наша психологиня всегда твердила, что это свидетельствует о проблемах в эмоциональном развитии? – голосом общей знакомой договорила она.
– Потому что ты провоцировала ее.
Ника вопросительно подняла аккуратные бровки.
– Да брось! – Алик улыбнулся. – Ты же была такой упертой. Всегда доказывала, что ее тесты по разбору характера и профессиональных наклонностей – полная чушь, в отличие от твоих цифр.