– Аэрофлот вернули прямо со взлетки. Кто-то сообщил, что на борту бомба, подробностей не знаю.
– Давно?
– Утром.
– Но это полбеды, – чуть слышно добавила худенькая блондинка, поглаживая голову стареющего ловеласа. – Полчаса назад объявили, что аэропорт заминирован.
– Теперь вообще непонятно, когда полетим, – выдал недовольно парень.
– Понятно, что ничего непонятно, – сказала Ника и взяла ключи от пустующего в выходной день кабинета начальника, где можно было заварить хороший кофе.
Выпила чашку сама, не забыла угостить и командира, важно расхаживающего по коридору. Подслушала его переговоры с работниками ЦУПа о саперах, съехавшихся в аэропорт со всей области, и, догадавшись, что вылет в Дубай в ближайшие часы лучше не ждать, спряталась с наушниками и новой подборкой музыки в кабинете.
И не заметила, как задремала прямо в кресле. Робко коснувшись плеча, ее разбудила та светловолосая девчонка, имени которой она не помнила.
– Нас отпускают.
– А? Что?
Ника выпрямилась, поймала выпавший наушник и глянула за окно: небо затянуло тучами, шел дождь. Шея беспощадно ныла из-за неудобной позы. Сколько она проспала? Посмотрела на наручные часы – прошло три часа.
Черт!
– Аэропорт до сих пор обыскивают, пассажиров расселили в гостиницы. Наш рейс объединяют с ночным, там загрузка всего восемьдесят человек. Надеюсь, хоть ребята полетят без задержки. А мы можем ехать домой.
– Отличные новости, – пробурчала Ника под нос.
Налет в этом месяце был и без того маленький, а с вечной весенней непогодой и отменами рейсов вместо следующей зарплаты ей, кажется, вручат дырку от бублика.
Она взглянула на телефон – десяток сообщений от Макса, в которых признания в любви чередовались с обвинениями во всех смертных грехах. Видимо, он совершенно искренне недоумевал, чем заслужил подобный бойкот. Тем самым только больше злил Нику.
Она не знала, что делать дальше с отношениями, зашедшими в тупик. Все бросить и спустить в водосток целый год пути? Или оставить, как есть, и продолжить биться в дверь в надежде, что тебе откроют? Запуталась. Макс постоянно твердил, что она не требовала бы доказательств и огласки, если бы в самом деле любила его. Ника имела десятки доводов, что опровергали подобную мысль, но сегодня впервые засомневалась. Может, их чувства и правда не такие настоящие, как они считали?
Ника постоянно выбирала не тех парней, и это сводило ее с ума. В каждом была червоточина. И ей вдруг ни с того ни с сего стало страшно отыскать ее и в Алике Белозерове. Так же страшно, как и признать, что ее тянуло к нему.
Жаль, рейс отменили, работа хорошо помогала Нике забыться, а вот ее отсутствие – только ворошить прошлое.
– Не особо вышло.
Случайно брошенные слова Алика о школьных экзаменах поселили зерно сомнения в очень благодатную почву. Ника и так всегда сомневалась: что-то в ее детском прошлом не стыковалось, не сходилось. Не забывались эпизоды, которые она списывала на случайные совпадения или невероятное везение, но Ника просто не позволяла развернуться одной смутной догадке в ее смышленой голове.
Нет, она была уверена в себе и способности написать Единый государственный экзамен по русскому языку на «отлично». Но слишком хорошо помнила косые взгляды одноклассников, не получивших проплаченный проходной балл, скандалы их состоятельных родителей с педагогическим составом, намеки директрисы и, наконец, еще один железный аргумент, который с годами Ника списала на стресс и собственную невнимательность: сразу после экзамена Орлова сравнила свои ответы с учебником, обнаружила две глупые ошибки в части «А» и подсчитала баллы – максимально она могла заработать девяносто два. Но по итогам на общегородской линейке выпускников ее награждали как одну из десяти ребят, набравших полные сто баллов.
Тогда она чувствовала себя обманщицей, но сумела задушить голос разума. А сейчас привет из прошлого в лице Белозерова снова вернул ее к безумной мысли, что кто-то все же был причастен к ее везению. И, по всей видимости, это он.
Размышления прервал звонок с городского номера, который Ника знала наизусть.
– Привет, мелкая! – услышала она довольно бодрый голос Леши, парня из ее прошлого, который не давал жить в настоящем. – Я звонил братишке, но, кажется, Макс снова перебрал, а мне позарез нужны сижки, я тут уже на стены лезу. Выручишь?
Ника взбодрилась – внезапно подвернулся прекрасный повод поговорить наедине с Лешей, который, по словам его лечащего врача, активно шел на поправку. Она могла рассказать ему обо всем. Сделать то, что Макс делать трусил. И будь что будет.