Вот дурная!
Дальше додумывать совсем не было желания. Алик разогнал дурацкие мысли, немного успокоился. Орлова как раз заерзала на неудобной кровати и слегка сморщила нос. Одинокая лампочка отбрасывала тусклый свет, но Алик видел черты девушки так ясно – дрожащие ресницы, аккуратные брови, ее губы, будто измазанные вишней, такие спелые и сочные, что хотелось укусить. Он потер отросшую за пару откровенно безумных дней щетину и задумался: нет, правда нужно поставить ей на телефон отслеживающую программу, чтобы не носиться по всему городу, когда она вляпается в очередную историю.
Как в старые-добрые времена, Белозеров. Ты гребаный ангел-хранитель!
– Ну и что мне с тобой делать? – прошептал Алик в глухую пустоту.
Он и вправду не знал. Везти ее к себе было нельзя – Яна с отцом вряд ли уберутся до утра. Домой к Орловой тоже не лучший вариант, а вдруг родители вернулись? Будет много вопросов и мало приятного, когда увидят ее состояние.
Алик покосился на женскую сумку, что лежала у девушки под рукой, а затем аккуратно – насколько это возможно – достал выглядывающий из нее айфон. Посягательств на личное пространство он не любил, но других вариантов не осталось. Белозеров, затаив дыхание, прислонил кнопку телефона к пальцу Орловой, чтобы разблокировать экран. Он всего лишь собирался отыскать номер ее сестры и обсудить с ней план дальнейших действий – лучше ничего не придумал. Но, нажав на кнопку дважды, наткнулся среди открытых страниц на переписку, где некий «Макс» сыпал бесконечными «извини» и не получал ничего в ответ. Соблазн влезть на запретную территорию был слишком велик, поэтому Алик поспешил смахнуть вкладку.
Избавился от одного искушения, появилось другое. Программа с бронированием гостиницы на сегодняшнее число просила подтверждение об отмене.
«Уверены ли вы, что хотите…?».
Нет, Алик был совершенно не уверен. Ни в одном из желаемых действий. Но уже через полчаса стоял на ресепшене отеля с Орловой на руках и протягивал ее паспорт удивленному администратору.
Служащий гостиницы то и дело поглядывал на странную парочку. Белозеров улыбался в надежде скорее завершить все формальности и спрятать Орлову от посторонних глаз.
К его сожалению, номер уже оплатили. Работник отеля уточнил предпочтения по завтраку и поздравил Алика с годовщиной. И только спустя еще десять минут бумажной волокиты попросил следовать за лакеем.
Когда лифт взмыл наверх, Белозеров с удовольствием выдохнул. Как будто все время после злосчастного телефонного разговора с Орловой не дышал. А сейчас смотрел на нее и все глубже проваливался в прошлое.
Он же чуть не выдал себя. Тогда в квартире, ляпнув про закорючки над буквами. Откуда знал, что на экзамене Орлова не сдержалась и украсила ими свой бланк? Потому что видел ее ответы. Когда восстанавливал справедливость.
Еще до начала выпускного экзамена он слышал, как мажор Давыдян хвастался, что сдаст неродной ему «русский язык» в два счета. А тот слово «лучший» писал с тремя ошибками. Но пока дело не касалось лично его или Орловой, Алик не интересовался подробностями аферы. Он с бо́льшим удовольствием рассматривал спину одноклассницы, которая сидела в трех партах от него и накручивала на палец прядь волос. Имел право – давно закончил экзаменационный тест, не заморачиваясь с сочинением.
Так задумался да засмотрелся, что чуть не пропустил момент, когда Орлова сдала работу и прошествовала на выход. Хотел уже сорваться следом, как вдруг заметил неладное: сначала наблюдатель приклеила на ее ответы маленький красный стикер, а затем Давыдян с довольной ухмылкой понес сдавать пустые бланки и тоже получил цветную отметку, но в виде зеленой бумажки.
Алик остался в кабинете, чтобы проследить за преподавателем, которая старалась делать все незаметно. Только не слишком умело: Алик подмечал яркие стикеры и незаполненные бланки заядлых двоечников. Просидел до самого конца, выжидая.
Часы показали одиннадцать, и женщина вышла из-за стола. Она объявила о том, что время истекло, и попросила убрать все материалы на край парты. Прошлась по опустевшим рядам и поставила прочерки в пустой части листов. Затем собрала бланки, сделала три стопки и разложила в разные доставочные пакеты. И все бы ничего, только заклеила их как-то плохо. Ненадежно, стык волнами пошел.
Белозеров покинул кабинет последним. Умудрился стащить со стола ключи от класса и скрылся в уборной, чтобы переждать незамеченным.