Коля, с которым выросла бок о бок, был ее единственной надеждой. Только на его огромное неравнодушное сердце девушка и рассчитывала. Мальчишка из соседнего подъезда вырос в настоящего профессионала своего дела, часто и безвозмездно помогал бездомным животным, спасал их от живодеров, устраивал в хорошие приюты, оставлял у себя на передержке. Рекса, пятнистую дворняжку, подстреленную на заводе рядом с его домом, после чудесного выздоровления он и вовсе поселил в квартире.
Но даже он удивился, встретив Орлову, подпирающую правым плечом Белозерова, который терял сознание прямо на ходу.
– Нет посторонних? – прошептала Ника и зашипела от тяжести рыжего парня под боком.
– Я один.
В этот миг Белозеров пошатнулся и чуть было не завалился на пол, но Коля вовремя помог Орловой удержать парня. Они вместе дотянули Алика до стальной кушетки и усадили на нее. Никин друг посмотрел на свои руки, все измазанные кровью.
– Я лечу животных, – глухо прошипел он.
– Представь, что это о-очень большая собака!
Ника взмолилась про себя. И все было видно по ее глазам. Коля никогда не умел отказывать сумасшедшей девчонке. А это вот выражение лица было вообще запрещенным приемом. И во что она вляпалась?
Белозеров прикрыл глаза и, потеряв ориентацию, чуть не лег на спину.
– Держи его! – подхватив парня, указал ветеринар. – Я тут недавно овчарку от бешенства прививал.
Совместными усилиями Белозерова раздели, оставили в одних штанах. Тот даже немного пришел в себя и с силой сжал Никин локоть, когда Коля обработал рану и засадил несколько уколов подряд. Что там было в шприцах, девушка понятия не имела, но другу полностью доверяла. Вот только когда он достал устрашающие операционные инструменты и едва заметно ей кивнул, Орловой без преувеличения стало тошно. Алику будто передалось, он тотчас сделал попытку повернуться, но Ника удержала его лицо в руках. Усилив хватку, прислонила его лоб к своему и напряженно выдохнула вместе с первым, но не последним стоном боли, что вырвался из легких Белозерова.
Парень невольно дернулся.
– Держи его, – прорычал Коля.
И Ника не придумала ничего лучше, чем крепко обнять, пока ее друг трудился, вытаскивая пулю.
Боже, как ей было больно смотреть, будто ее кожу резал скальпель, будто ее кожу пронзала игла. Рыжий время от времени сильнее сжимал ее талию здоровой рукой, иногда даже слишком, но Ника готова была терпеть. Лишь бы хоть как-нибудь помочь, хотя бы немного облегчить его пытку.
Алик спас ее. Снова спас. И от этой мысли хотелось смеяться и плакать одновременно. Эмоции вырвались за грань. И если бы не Коля, если бы не чертово железо в плече Белозерова! Ника заулыбалась и спрятала нос где-то в районе его шеи. Господи, мужчина просто не мог пахнуть так безумно прекрасно!
Коля механически и без усилий выполнял все действия. Он не первый раз оперировал людей, случай был не смертельный, так что он сильно не напрягался. Но то и дело поглядывал на Орлову: обычно сдержанная и скупая на эмоции девчонка просто извергала залпы чувств. Ее била дрожь переживаний, она источала безграничную нежность, благоговение в глазах делало ее только прекрасней. Никогда прежде он не видел ничего подобного, никогда не видел ее такой живой. И даже одно это заставляло помочь.
Прошло пять минут или полчаса, Ника не заметила. Очнулась, уже когда Коля попросил надеть на Алика футболку, выбросил извлеченную пулю и убрал миску из-под нее в мойку. Затем проверил, как держалась повязка, и отвел ее в сторону.
– Я сделал все, что в моих силах, но ему определенно нужно обратиться в больницу. Последствия ранений могут быть непредсказуемые, – он старался не пугать подругу, но убедить в серьезности своих слов. – Надеюсь, вы никого не убили. Блин, если бы не знал тебя так хорошо, никогда не ввязался бы. У тебя все в порядке?
Ника нервно улыбнулась Николаю. Все ли у нее в порядке? Очень вряд ли. На самом деле, все было даже слишком плохо, чтобы быть правдой. Но это не то, что она собиралась сказать парню, что так крупно помог. Не поддавалось подсчету в который раз.
– Честно – нет. Но я справлюсь. Прости, не знала, куда податься. Не хотела тебя ввязывать, но…
– Забей. Мне все равно не расплатиться за то, как ты прикрывала меня в детстве.