– До сих пор не знаю, за что Васнецова на меня зуб точила, – пробормотала Ника, пока еще хватило сил.
– Ей нравился я, – поглаживая скулу, медленно опустив руку на шею, ответил Алик.
– И-и?
Голос девушки больше походил на довольное мурлыканье.
– Думай, Орлова, – Алик хмыкнул, – не глупая.
И Ника думала. Вспоминала огромную валентинку, которую Васнецова подарила парню. Помнила, что тот не принял ее.
– Ты отдал ей открытку обратно, но не понимаю, как это связано с…
– Я сказал, что влюблен в другую девочку. Что была самой лучшей девочкой в классе. Да и во всей школе. А Васнецова сложила два плюс два.
– Но, – опешила Ника.
– Господи, Орлова, да это было ясно, как белый день. Я и не скрывал ничего, просто не кричал об этом на каждом углу. Все знали. Кроме тебя. Потому что ты не хотела знать. Меня не существовало для тебя, вот я и не лез с ненужными чувствами и признаниями.
Алик выдал на одном дыхании. Взял из-за спины бокал, наполнил и, последовав ее вредному примеру, выпил до дна.
– Тебе, наверное, не стоит, – возразила Ника, потянувшись за вином, стоящим на краю. – Коля вколол тебе лекарства.
Неосторожным движением задела бутылку, которая тотчас улетела со стола. Но Алик резко поймал ее. У самого пола. И неожиданно взвыл от боли.
– Боже, боже, швы не разошлись? Дай посмотрю!
Ника оттянула горловину черной майки, судорожно осмотрела кожу, но ничего не нашла. Все было в порядке – чистая повязка, ни следа крови.
И снова слишком близко. Она оказалась прямо напротив его губ. Алик втянул воздух носом.
– Ты пахнешь так знакомо, – надрывисто прошептал он.
Больше не осталось сил терпеть. Ника поцеловала парня. Сама.
Оба сошли с ума от неожиданной и долгожданной близости: языки с жадностью переплетались, зубы покусывали податливые губы. Границы стерлись, возбуждение накрыло с головой. Ника прильнула к Алику, сильнее сжала его плечи.
Он зарычал от боли.
– Прости! Черт, прости!
Ника отскочила от него, вся покраснела. Но Алик притянул ее обратно. Подхватил здоровой рукой, усадил на стол. Зарылся пальцами в волосы. Потерялся в тонких гранях. Здесь было все – страсть, нежность, нетерпение и осторожность. Она пахла, как тепло, все то невинное и прекрасное из школьных лет. Он упивался ее вкусом, горел от ее отдачи – она ведь двигалась навстречу, сама скрестила ноги за спиной и вжалась в него.
Дышали по очереди, иначе никак. Ее сердце стучало в висках. Внизу живота уже сводило от желания. Она слышала собственные стоны и не могла поверить. Все это точно происходило с ней?
Руки держала ниже, чтобы не сделать Алику больно. Сжимала изо всех сил футболку, когда его поцелуи спускались на ее шею. Круто выгнулась, выбивая из его легких гулкий вздох.
Бутылка все же свалилась со стола. От громкого звука Ника дернулась и отпрянула от него. Алик удержал ее рядом, но тоже обернулся посмотреть. Не разбилась и ладно.
Ника ощущала его взгляд, но так боялась повернуться. Она была ошеломлена. Снесена порывом чувств. Не знала, что сказать, как себя вести.
Спрыгнула. Не сбежала, но ушла. Чтобы хотя бы выдохнуть.
Он нашел ее спустя пять минут на балконе. В тонкой ночной комбинации, босиком. И вроде выглядела целомудренно, а у Алика сводило скулы. Подставив лицо срывающемуся дождю, она представляла собой воплощение женственности. В лунном сиянии светлые волосы блестели от капель воды, что покрывали и ее плечи. Курить захотелось невыносимо, но Алик стерпел – завязывал же с этой дурной привычкой.
Он негромко откашлялся, дав о себе знать. И Ника опустила на него взгляд. Уже не испуганный – заинтересованный, смущенный.
– Извини, не знаю, что на меня нашло, – сказала она сущую глупость.
– Не извиняйся.
– Но…
– На меня тоже.
– Что?
– Нашло.
Странный диалог, понятный лишь им двоим.
– Что происходит? – растерянно спросила Ника.
– С нами? Или вокруг?
Алик заправил ее прядь за ухо и приподнял подбородок. Пусть смотрит. Ему нужны глаза.
– Я обо всем.
Белозеров плавно склонился и оставил короткий поцелуй на губах.
– Могу ответить только за себя.
Лицо девушки смягчилось, но Ника все же тяжело вздохнула.
– Мне лучше уйти? – спросил Алик.
Пусть это было бы невыносимо, ушел бы ради нее. Только надеялся, что не придется.
– Брось. Не после того, как в нас стреляли и… после вот этого всего.