Но любые раны заживают. Людовик XIII увлекся фрейлиной Маргаритой де Отфор, а Анна Австрийская вместе с Марией Медичи с тех пор неизменно поддерживала интриги в пользу Испании и бесконечные заговоры против Ришелье. Ненависть к кардиналу объединила не любивших ранее друг друга королев. После Бекингема у Анны была еще одна любовная интрижка – с герцогом де Монморанси. Но по иронии судьбы в первой половине 1630-х годов герцог поднял вооруженный мятеж против кардинала и был казнен.
В 1632 году Анна впервые увидела итальянца Джулио Мазарини. Еще при первой встрече его черные глаза, казалось, пронзили ее насквозь. «Красота и ум Вашего Величества неизмеримо превосходят все ранее известные мне представления о Вас», – мягко заметил восхищенный папский посланник. Всегда в хорошем расположении духа, дипломатичный, красивый и к тому же умеющий вести беседы на любые темы, Джулио произвел самое благоприятное впечатление на Анну. Взаимной любви между ними тогда не возникло: королева, безусловно, не видела в нем человека, равного ей по происхождению или близкого по статусу. Мазарини являлся для нее чем-то вроде хорошего друга, с которым приятно провести время. Его отъезд из Парижа на фоне развернувшихся бурных политических событий прошел почти незамеченным.
1636 год был самым тяжелым для Франции за все время войны. В этом году союзникам – Испании и Империи – удалось наконец договориться. Оливарес вотировал в пользу императора рекордно огромную сумму – по данным одного из венских архивов, она составляла один миллион восемьсот тысяч дукатов. Эти деньги были уплачены за счет поступлений налогов из Неаполя и Сицилии, где из-за этого очень скоро вспыхнут восстания. В свою очередь, Фердинанд II согласился поддержать испанские войска во Фландрии, организовав кампанию на Рейне и перебросив вспомогательный корпус в Италию.
Кампания 1636 года открылась бешеным наступлением испано-имперских войск на Рейне и в Пикардии. Несмотря на союзы с Савойей, Мантуей, Пармой и Швецией, французы медленно сдавали свои позиции на востоке. Особенно тягостной неудачей стала капитуляция Филиппсбурга, ключа к Среднему Рейну. Испанцы заняли земли традиционно дружественного Франции архиепископа Трирского, обеспечив «мост» между Испанскими Нидерландами и Империей. Затем развернулось большое наступление в Эльзасе, а герцог Карл Лотарингский оружием поддержал новую попытку неуемного Гастона занять французский трон.
Пристально следивший за этими событиями в Риме, Джулио замечал, что герцог Карл бросился в объятия Империи из-за необдуманности и самоуверенности Ришелье в вопросе Лотарингского наследства. Наверное, тогда Мазарини был несколько обижен на кардинала, не воспользовавшегося ни одним из его советов. Но он тоже переживал за Францию и тайно работал на нее, отправляя Ришелье сведения, которые ему удавалось раздобыть в римской курии.
Однако исход кампании решался не здесь, а в Пикардии. Оттуда весной 1636 года испано-имперские войска дошли почти до Парижа и заняли стратегически важную крепость Корби. С парижских стен были видны огни бивуаков вражеской армии. Ценой неслыханного напряжения сил, бессонных ночей Ришелье, мобилизации всего годного к бою состава французам удалось остановить движение неприятеля, а затем, наступая флангами с запада и востока, вынудить его отступить во Фландрию.
К началу 1637 года враг был вытеснен и из Эльзаса, чему во многом способствовали успехи талантливого полководца и владетеля одного из мелких немецких протестантских княжеств Бернхарда Саксен-Веймарского. Ришелье уже тогда обратил внимание на предприимчивость герцога и при помощи отца Жозефа заключил с ним формальное соглашение. За денежные субсидии поступившему на французскую службу немецкому полководцу было поручено тревожить императора на северо-востоке.
Перенапряжение Габсбургов в борьбе с Францией помогло шведскому канцлеру Оксеншерне успеть подкрепить провизией и снаряжением свои армии на севере Германии и решить кое-какие дипломатические вопросы. Главная проблема заключалась в том, что срок шведско-польского перемирия истекал как раз в 1636 году. В деле нейтрализации Речи Посполитой помогли французские дипломаты, которые успешно подготовили обе стороны к заключению окончательного мира. Польша, серьезно истощенная недавней войной с московским царем Михаилом Романовым за Смоленск, удовлетворилась территориальными уступками. По миру в Штумсдорфе Оксеншерна отказывается от Польской Пруссии, обильно пропитанной шведской кровью в минувшую войну, но зато получал свободу действий в Германии. Туда была переброшена прусская армия шведов, что впоследствии значительно помогло французским победам.
Но как раз в 1637 году Ришелье пережил очередной заговор, в центре которого оказалась Анна Австрийская, попытавшаяся на фоне военных неудач вбить клин между ненавистным кардиналом и нелюбимым мужем. Первому министру стало известно о тайной переписке королевы с ее родственниками в Мадриде и Брюсселе. Содержание писем свидетельствовало, что Анна намеревалась склонить Людовика XIII к невыгодному для Франции миру с Габсбургами, предварительно добившись удаления Ришелье. Здесь королева решила использовать все свои чары, но не знала, что сейчас ее положение крайне непрочно. Она не имела сведений о том, что Людовик XIII без памяти влюблен в Луизу де Лафайет и серьезно намеревался развестись с ней.
Это вдвойне было невыгодно для Французского королевства. Собрав улики, Ришелье сообщил о предательстве Анны королю, который попросил канцлера Сегье допросить королеву. Первый допрос 14 августа 1637 года был проведен весьма неумело. Анна все начисто отрицала и решила лично встретиться с Ришелье, пригласив его к себе.
Кардинал в своих «Мемуарах» подробно описал эту встречу. Деятельность королевы была известна ему до малейших подробностей. Вопросы, один другого убийственнее, не оставляли Анне ни малейшей надежды. От первого министра она узнала и о намерениях Людовика развестись с ней. Это известие было последним ударом. Королева испытывает замешательство, падает на колени и пытается целовать руки кардинала, в слезах умоляя заступиться за нее перед мужем. Истерика была долгой, но первый министр заверил королеву в своем содействии, руководствуясь прежде всего государственными соображениями.
Объяснение супругов было крайне тягостным для обеих сторон, но Ришелье удалось заверить Людовика XIII, что интересы государства превыше всего, и что король поступит мудро, если простит раскаявшуюся королеву. Этим он уменьшит шансы на престол своего брата Гастона, поддерживаемого герцогом Лотарингии.
Следствием этих событий оказалось примирение супругов и последовавшее за ним рождение двух принцев. 5 сентября 1638 года Анна Австрийская в тяжелых муках (ведь ей уже было 37 лет) родила будущего «Короля-Солнце» Людовика XIV, а в 1640 году – его брата Филиппа Орлеанского. Но самым важным явилось то, что французская королева наконец научилась чтить интересы Франции. Это во многом объясняет ее поведение в будущем.
Впереди ее ожидали власть, кризисные годы и любовь – самая долгая и последняя в ее жизни. Приблизившись к сорокалетнему рубежу, Анна Австрийская не утратила своей красоты. Напротив, поздние роды сделали ее облик более мягким и женственным.
Тем временем ситуация на театре военных действий в Европе медленно, но верно менялась в пользу антигабсбургской коалиции. В феврале 1637 года скончался император Фердинанд П. Последним успехом его дипломатии стало безболезненное для имперских чинов, да и для всего континента, избрание его сына, короля Венгрии, новым императором Фердинандом III. Смерть старого Фердинанда II – существенная веха в истории Габсбургского дома и Тридцатилетней войны. С ней, пожалуй, окончательно поблек преимущественно конфессиональный подход к решению государственных дел. Император, по отзывам современников и историков, «в первую очередь был не властителем своих восточных и наследственных земель, но главой Империи, боровшимся за веру и авторитет своего дома, защищая и оберегая его».