Биографы Мазепы (даже А. Оглоблин, Д. Эварницкий и др.) полагали, что Мазепа только однажды (или дважды) ездил с поручениями гетмана в Турцию. На самом деле, можно говорить, что Мазепа становится основным связным Дорошенко в его переговорах со своими татарско-турецкими союзниками. Первое упоминание о его поездках относится к весне 1673 года. Русские поймали дорошенковского есаула, который на пытке сообщил, что гетман отправил в Крым казака, «прозвища ему Мазепа», за ордой и что тот уже прислал гонца с известием, что хан выступает из Крыма со всей крымской и ногайской ордой[39]. В сентябре того же 1673 года Мазепу встречают в Рашкове на границе с Молдавией. Вместе с толмачом[40] он ехал из турецкой земли, от султана, куда его отправил Дорошенко[41]. Самое любопытное, что в обоих случаях Мазепу, возглавлявшего посольства, именуют просто «казаком». Повторюсь, что реальная его роль при гетманском дворе была несравненно выше.
Весной 1674 года в Переяславе назначается всеобщая рада для избрания гетмана единой Украины — «обеих берегов». Это было историческое событие. Ожидалось, что правобережные казаки тоже примут участие в выборах. Ханенко, порвав с поляками, сложил на раде клейноды. Дорошенко все же не поехал и послал своим представителем на раду Ивана Мазепу (!) с заявлением о принятии подданства Москве. Трудно сказать, как Мазепа представился на раде. В царской грамоте к Дорошенко говорилось: «Прислал к ним в Переясловль генерального своего писаря Ивана Мазепу…»[42] На это Дорошенко возражал: «Послали есмы, хотя не генералного писаря, однако нам верного приятеля, господина Мазепу…»[43] Весьма примечательная формулировка! «Верный приятель», но «господин»… Доверительно, уважительно, но подчеркнуто не «генерального писаря» (первый после гетмана пост в Гетманщине).
27 марта 1674 года в Переяславе представители десяти полков Украины избрали единым гетманом Ивана Самойловича. Была принесена присяга на верность царю и заключены очередные пункты соглашения с Москвой. Но по возвращении Мазепы Дорошенко изменил свое решение о подданстве царю и сохранил союз с Турцией. Как утверждал впоследствии Мазепа, правобережного гетмана подбил на это кошевой атаман Иван Сирко. Впрочем, вполне возможно, Иван в данном случае выгораживал Дорошенко и мстил запорожцу. Основания у него для этого, как мы увидим ниже, имелись.
Приближался очередной поворотный момент в судьбе Мазепы. На этот раз — весьма трагический. Дорошенко отправляет его к турецкому визирю. Миссия эта была очень важная и ответственная, учитывая складывавшуюся ситуацию. Многие правобережные полковники перешли к Самойловичу, сын Дорошенко потерпел поражение, и Москва была, как никогда, сильна. Мазепа вез письма гетмана к хану и визирю, 15 пленных казаков — видимо, для подтверждения лояльности Дорошенко турецкому двору. С ним также было девять татар, служивших проводниками и охраной. Мазепа ехал хорошо известным ему маршрутом, через Дикое Поле[44], таящее столько опасностей.
При переправе через реку Ингулу на них напали запорожцы. Сохранилось довольно много, правда, сухих описаний этого происшествия. В результате короткой кровавой стычки часть татар была убита, другие утонули в реке, казаки освобождены. А Мазепа? Мазепа попал в плен к запорожцам.
По всей логике события он не мог остаться живым. В кровавой и жестокой бойне, когда все сопровождавшие его погибли… Однако мы еще не раз сможем убедиться, что сам Бог хранил Мазепу.
Запорожцы — вольные, лихие рыцари «ножа и топора», не признававшие соглашений, присяг и договоров, служившие то королю, то царю, то самому черту, считавшие себя «защитниками христиан», но на деле ставшие одними из главных виновников Руины. Они ненавидели «реестровых» казаков, тем более — шляхетных старшин, не признавали неприкосновенности чужих послов — тем более к «неверным». Ненавидели они и Дорошенко, как подданного султана. Попасть в их руки, только что обагренные кровью, когда в воздухе царила смерть, а освобожденные пленники взывали к мести!
Мазепа позже сухо заявлял: он от них не бежал, боя с ними не чинил и бывшие при нем письма отдал Сирко[45]. Сопротивляться большому отряду запорожцев, равно как и пытаться бежать от них — означало верную смерть. Но и остаться, и добровольно отдать себя им в руки можно было, только не потеряв присутствия духа. Впрочем, надо признать — Мазепа умел быть храбрым, встречать опасность с холодной головой и с достоинством смотреть в лицо смерти. Он поступал так всегда, в самые страшные минуты своей жизни. Точно так же он будет держаться и на смертном одре.
44
Диким Полем называли огромные незаселенные пространства, лежавшие от границы Каменец — Винница — Умань вплоть до Крыма. Эти поля обычно были местом добычи вольных казаков и татарских чамбулов.