Хрустальное Яйцо, которое он отправил Пирату Дастиану, было подробно описано в волшебных книгах и носило название — Талисман Воина. Стоило только заставить посмотреть на эту вещь армию солдат, и при этом проговорить магическое заклинание, и вслед за этим можно было смело отдавать любые приказы, не опасаясь того, что они не будут выполнены.
Согласно рунам, солдаты, наделённые волшебной силой, переставали чувствовать боль, страх исчезал, и обыкновенный человек после воздействия на него Талисмана Воина мог выйти «один на один» с Троллем. Если такому околдованному воину отрывало обе руки и обе ноги, он, извиваясь, полз вперёд, стремясь перегрызть противнику горло.
Кохабар считал, что если Дастиан воспользуется Талисманом Воина, превратив тем самым всех своих пиратов в безрассудных и беспощадных убийц, то это существенно облегчит процесс взятия Вааха.
Из «новых» книг Кохабар также узнал о том, что Заклятие Защитной Сферы по неизвестным причинам ослабло и больше не может служить надёжным щитом для чего бы то ни было. Чёрный маг наконец-то понял, почему Летающий Замок врезался в скалу, хотя должен был остановиться перед ней и почему, украденная у Оголтелых Мастеров мастерская развалилась от взрыва Трубы Рума. Заклятие Защитной Сферы могло остановить сейчас разве что брошенный камень, противодействовать большей силе оно уже не в состоянии. Маг с ужасом представил себе, что могло бы случиться с Летающим Замком тогда, когда он находился в Полосе Дождя. Кохабар не хотел признавать, что допустил непростительную ошибку, ошибку, недостойную звания хитрейшего Чёрного Мага Мазергалы. Однако он быстро нашёл другое Заклятие, придуманное Мандиалом. Оно носило труднопроизносимое название — Заклятие Непоколебимой Твердыни и сейчас Летающий Замок был защищён именно им, а Кохабар, сидя в своём кресле у камина, был в этот момент спокоен, как никогда.
Вспоминая всё то, что произошло с ним в замке Зембильды, он теперь понимал, почему не сработало Заклятие Чистого Взора и иллюзии, созданные Чёрной Ведьмой не исчезли. Зембильда в совершенстве владела мастерством создания устойчивых миражей, и эти знания она почерпнула из тех самых книг, которые Кохабар обнаружил в её шкафу.
«Она думала, что ей несказанно повезло, когда узнала, что я направляюсь к ней, — размышлял Маг, неотрывно глядя на язычки пламени в камине. — Она хотела, чтобы я во сне выболтал секреты своих четырёх книг! Ха! Но, видно не судьба… Что ж, надеюсь, мне удастся выкроить немного времени для сотворения подобных иллюзий. Это крайне интересно!».
Для Кохабара так и осталось тайной то, каким образом вещи Мандиала оказались в подвале замка Зембильды. Чёрный Маг был уверен до этого, что он — единственный «наследник» великого злодея.
«У Мандиала, наверное, был тайник, которого я не заметил», — подумал Кохабар и, потянувшись в кресле, понял, что всё ещё находится под действием Заклятия Поддержки Силы, которое он не снимал с себя с того момента, когда чуть не погиб от кинжала коварной волшебницы.
«Что ж, пришла пора немного отдохнуть. До Вааха я долечу за четыре-пять дней. Так что можно и поспать… дня два».
Он громко позвал Хери. Долговязая грустная обезьяна появилась в кабинете только после третьего окрика.
— Слушаю вас, Повелитель.
— Вечно тебя не дозовёшься, — недовольно пробурчал Маг.
— Я следил за тем, чтобы ваши слуги не натворили чего-нибудь. Они уже пьяны, — ответил Хери, ожидая потоков брани, но Маг, оставаясь спокойным, сказал:
— Правильно. Смотри, не пей с ними вина, Хери. Я собираюсь поспать два дня, после чего мы направимся в Ваах. Ты пока следи, как следует, за Замком и, особенно за Троллями, чтоб не очень шумели. Я очень устал от ваших идиотских выходок и мне надо отдохнуть. Ты меня разбудишь через два дня или раньше — если, конечно, случится какая-нибудь дрянь. Но, горе тебе, если ты посмеешь тревожить меня по пустякам! Я вновь верну тебе твой прежний облик! Понял меня?!
— Да, повелитель, — вздохнул Хери.
— Всё. Уходи. Разбудишь через два дня, — повторил Кохабар, и тут же прошептал три слова, сняв с себя Заклятие Поддержки Силы. Распластавшись в кресле, он, краем глаза успел заметить, как обезьяна, крадучись, вышла из кабинета и с величайшей осторожностью, медленно затворила дверь. После этого Кохабар целиком отдался власти полного забытья, где не было места суете по «прозвищу» — жизнь.