Раздался ужасный треск и сначала Георгий подумал, что это удар грома, но, в следующее мгновение, услышав победный рев пиратского войска, он понял, что разбойникам удалось-таки выбить центральные ворота. Враги вступили на пристань.
Карасорм оказался прав. Времени на то, чтобы снести тело Лукана вниз, не было. Георгий и Альберт просто столкнули труп Криволицего с настила вниз, и он упал на безжизненные тела своих соотечественников лицом вверх и руки его при этом раскинулись в стороны, словно он хотел обнять весь мир и в то же время прикрыть павших собратьев от какой-то неведомой опасности, хотя, ни ему, ни им уже ничего не грозило… Там, куда они все ушли, не было ни боли, ни страха…
Сверкнула молния, раздался удар грома, который словно послужил сигналом к началу решающей битвы.
Хриплые крики командиров, глухой удар десятков столкнувшихся щитов и клинков — за поверженными воротами закипел свирепый бой, и теперь половине из стоящих на стене стрелков пришлось развернуться для того, чтобы уничтожать ворвавшегося в город-крепость врага.
Великан Кронгрус — слуга Грозника дрался в первых рядах королевской армии. Без доспехов, в заляпанной кровью одежде, некогда имевшей белый цвет, он выглядел среди толпы низкорослых, по сравнению с ним, воинов, словно оживший монумент мифического богатыря. Он размахивал двумя длинными двуручными мечами, одним ударом убивая наповал двух-трех пиратов, «вливавшихся», словно поток черной смолы, в проем, оставшийся от ворот. Однако устрашающий вид Кронгруса ничуть не смущал озверевшего врага. Пираты, тесня основные силы королевской армии, окружили Кронгруса плотным кольцом, пытаясь дотянуться своими острыми клинками до его могучего тела, но Кронгрус расправлялся с ними, словно со щенками, не давая разбойникам приблизиться к себе на расстояние удара.
Ворота, находившиеся в северной и южной частях оборонительной стены, ещё держались, не поддаваясь ударам пиратских таранов и там, за стеной на черных кораблях еще оставалась большая часть разбойничьего войска.
Карасорм приказал всем резервистам, у которых не было арбалетов, спуститься вниз, потому, как враг сконцентрировал свои основные силы в районе центральных ворот, и ваахская армия с трудом сдерживала натиск неприятеля.
Альберт и Георгий, развернувшись лицом к морю, стреляли в пиратов, сходивших с кораблей, а Нира, растянувшись на настиле, прикрывала их со спины, так как среди прорвавшихся через выломанные ворота врагов были и арбалетчики, которые, в первую очередь попытались расправиться с ваахскими стрелками, находящимися на настиле оборонительной стены.
Впрочем, Георгий подстраховался, привязав к своей спине подобранный им ранее щит, и Альберт, глядя на друга с улыбкой, заметил, что с этим щитом за спиной Георгий похож на «черепашку-ниндзя».
— Хорошо тебе смеяться! На тебе-то — кираса! — огрызнулся Георгий. — А тут — крутись, как хочешь!
Однако вскоре друзьям стало совсем не до шуток. Пираты взломали сначала северные, а затем и южные ворота стены и напали с флангов на ваахское войско, основная часть которого располагалась в середине пристани, отражая атаки противника, вторгшегося через центральные ворота.
Разбойники, ранее пытавшиеся перелезть через стену, побросали приставные лестницы и примкнули к своим собратьям, справедливо рассудив, что нет никакого смысла карабкаться на верх стены по приставным лестницам, когда все ворота выломаны.
Альберт сразу же сориентировался в сложившейся ситуации и, подобно Нире, лег на настил, стреляя в пиратов, бьющихся на пристани с королевскими войсками. Георгий же не покидал своей позиции, продолжая разить стрелами врагов, сходящих с кораблей на берег.
В стрелах недостатка не было. Стена была уже утыкана ими, словно кактус иглами, кроме того, Георгий взял несколько колчанов у убитых королевских стрелков, которым арбалеты и стрелы были уже не нужны.
Когда Георгий, сообразив, что большая часть пиратского войска уже находится на пристани, и лучше будет, если он присоединится к Нире и Альберту, уже собрался залечь рядом со своими друзьями, Альберт вдруг сам подошел к нему.
— Жора, дай колчан! Расстрелял все к черту!
Георгий молча кивнул и, прислонив свое оружие к стене, отстегнул от своего пояса красиво вышитый колчан со стрелами, принадлежавший при жизни одному из командиров арбалетчиков. Намокшая под дождем застежка отказывалась повиноваться мокрым скользким пальцам Георгия, и тогда Альберт нетерпеливо воскликнул: