- Ой, всё! – Ульяна захлопнула учебник и полезла в сумку за тетрадью – Держи. И вали отсюда! Спалишься – прибью.
Издав победный вопль, Егор убежал в коридор.
- Дура ты, Янка. – К ней подсела Светка. Та самая, девушка Егора. – Он же тебя использует.
- Это он так думает, - усмехнулась Ульяна. – Он мне судьбой послан, крепко-накрепко привязан.
- Чокнутая! - оскорбилась Светка.
Ульяна легко могла с ней согласиться, но привычка делать покерфейс, появившаяся еще в младших классах, взяла верх. Ульяна ядовито улыбнулась Светке и открыла учебник истории.
[1] В те времена «пихто» обозначало не имя, а действие, от глагола «пихать», и служило заменой известного матерного слова. (Информация обнаружена на просторах интернета.)
Глава двадцать вторая, в которой герой ведет следствие
Саратовская губерния, 1859 год
Мужиков Егор успокоил быстро. Пообещал награду тому, кто найдет сбежавшую лошадь, и сообщил, что наказывать за инцидент никого не будут. Спросил еще, кто седлал лошадей – с тем, чтобы после разузнать, что это за человек, давно ли служит на конюшне, кому предан.
А в Василя вцепился, как клещ. Что там Жорж Ульяне наплетет, одному Богу ведомо. Может, Жорж и Василю успел заплатить за молчание. В общем, Егор попытался вытрясти из участника событий все, что можно – с пылу, с жару.
Уплетая щи, Василь охотно поделился подробностями своего путешествия.
На рыдван напали то ли на шестой, то ли на седьмой день пути – Василь потерял счет времени из-за однообразия местности и похожести почтовых станций. Шел дождь, дорогу слегка размыло, лошади шли медленно, и до вечера Василь не успел добраться до ночлега.
Этим, вероятно, и воспользовались «разбойники». Егор предполагал, что нанятые Жоржем люди следили за рыдваном, выбирая подходящий момент для нападения. Но, похоже, близко не приближались, иначе знали бы, что княжны там нет.
Как стемнело, дорогу перегородили люди в масках. Василь и не пытался с ними сражаться. Он испугаться толком не успел, как его скрутили и сунули головой в мешок. Немножко побили, но не сильно – так, пару тычков получил. Роняли, правда, исправно – то в грязь, то в лужу.
Разбойники между собой не переговаривались почти, так что ничего путного Василь не услышал. Отдельные слова только: никого, грузи, забирай, быстрее. Голоса мужские, незнакомые.
Забрали все, кроме рыдвана. Экипаж большой, приметный, разбойникам такой без надобности. Лошадей увели. Небось, цыганам уже продали. Добро хозяйское все пропало.
Об этом Василь сокрушался сильнее всего. Ему доверили, а он не уберег.
- У тебя шанса не было вещи сберечь, - сказал Егор. – Не переживай, Ульяна Дмитриевна на это серчать не будет.
- Да как же… - кисло ответил Василь. – Барин-от грозился расправой, как до Стожар доберемся.
- Ты же Ульянин, - напомнил Егор. – Ничего тебе не будет. Не твоя это вина.
- Так он иначе считает…
Связанного Василя разбойники бросили у разграбленного рыдвана. Слава Богу, не волки нашли его, а проезжающие мимо путники. Отвезли в ближайший городок, там в полицейский участок отвели. Василь объяснил, как дело было, но его все равно задержали, посадили в камеру к преступникам.
- Натерпелся, бедолага… - посочувствовал Василю Егор. – Ничего, вечером, после баньки, угощу тебя бражкой из собственных запасов.
- Какая там банька, - опять загрустил Василь. – Барин пообещал кожу на лоскуты кнутом порезать.
- Да за что?! – рассердился Егор.
- А он считает, это я с разбойниками сговорился, когда Ульяна Дмитриевна на пароход пересели. И все хозяйское добро им продал.
- Деньги где? – хмуро поинтересовался Егор. – Отобрали?
- Какие деньги? – испугался Василь.
- Вот и я говорю, какие! – Егор треснул ладонью по столу. – Иль подельники припрятали твою долю?
Простодушие Василя никак не походило на актерскую игру. Смотрел он прямо, чисто, взгляда не отводил, глазами не бегал. Заметно было, как боится наказания, как устал – исхудал, осунулся. А после слов Егора мальчишка и вовсе заплакал.
- Вот и вы мне не верите, Егор Алексеевич… - забормотал он.
- Верю, - успокоил его Егор. – В обиду не дам.
- Барину не сказывал, вам скажу, - зашептал вдруг Василь, наклонившись к Егору. – Показалось мне, что разбойники те Ульяну Дмитриевну искали.
- Почему? – тут же спросил Егор, оглядываясь по сторонам.
В людской стояла тишина – все были заняты делом. Рядом с управляющим дворовые предпочитали не появляться.
- Да один все твердил другому, мол, нет девки, куда делась. Не Акулину ж с Фленушкой потеряли. А потом и у меня спросили, где хозяйка. Ну, я ответил, что она другой дорогой поехала. Про реку – ни словечка!
- Молодец, - похвалил его Егор. – Молчи об этом. Не тревожь Ульяну Дмитриевну, я разберусь.
- Чего разбираться, - пробурчал Василь. – Порчу на барышню навели.
- Э?
- Да вот перед отъездом, Жучка… ой…
- Говори, - махнул рукой Егор. – Знаю я, кто Жучка.
- Так вот она сокрушалась, что одежду ее мыши погрызли, к смерти это.
- И что?
- Да то, что нечистый перепутал. – Василь перекрестился. – Незадолго до того, как вы, Егор Алексеевич, вернулись, Жучка Ульяну Дмитриевну заставила переехать. Комнаты ей приглянулись. Вроде как там свету больше. А часы-от во всем доме остановились!
- И что? – повторил Егор, чувствуя себя до невозможности глупо.
Но не расскажешь же Василю, что это он постарался!
- А то, что дом – Ульяны Дмитриевны, - пояснил Василь. – Потом нападение это в дороге… Ангел ее хранит, потому и увел от беды.
- Ну да, - пробормотал Егор. – Проклятие, значит. Знать бы, как его снять…
- Я знаю, к бабке Устинье сходить надо. Она подскажет, как.
- Это кто? – удивился Егор.
- Ведьма… - Василь опять перекрестился. – Ведунья местная. А вы разве не слышали про нее?
Час от часу не легче! То разбойники, то ведьма.
- Если и слышал, то забыл, - сказал Егор.
- У-у-у… Она все про всех знает, - продолжал Василь. – Боятся ее, но за помощью обращаются.
- И не страшно, что она с нечистой силой дело имеет? – хмыкнул Егор.
- Ей ангелы помогают, - заявил Василь. – Она за темные дела не берется. Ни приворотов, ни ядов не делает.
- А ты, прям, все знаешь!
- Слухами земля полнится, - по-стариковски ответил Василь.
- Егор Лексеич, Егор Лексеич! – В людскую влетела Машенька, девчонка на посылках. – Василя барыня требует. В гостиной дожидается.
- Барыня? – переспросил Егор. – Ульяна Дмитриевна?
- Нет, Марфа Сергеевна. И барин, что сегодня прибыл, тоже там. А Ульяна Дмитриевна прилегли, да уснули.
- Буди, - велел Егор.
- Как можно? – испугалась Машенька.
- Буди, я сказал! Пусть в гостиную спускается. Я отвечу.
Судя по тому, как побледнел Василь, догадки у него такие же, как у Егора. Жорж наплел Марфе Сергеевне о мнимой вине Василя, и они собираются над ним суд чинить, пока Ульяна не слышит.
«Дудки! – подумал Егор, идя впереди Василя. – Костьми лягу, но не позволю».
- Тебя, Егор Алексеевич, не звали, - сердито произнесла Марфа Сергеевна, едва завидела Егора.
- Я сам пришел, - ответил он. – С докладом.
- После, - сказала она.
- Это срочно. И хорошо бы Ульяна Дмитриевна послушала.
- Да что ты себе позволяешь! – возмутился Жорж. – Наглец!
- Я, господин, управляющий Ульяны Дмитриевны, - невозмутимо произнес Егор. – И я отвечаю за людей, что служить ей приставлены. В том числе, за него. – Он кивнул на замершего позади Василя. – Вы же его обвинить в произошедшем хотите. Я прав?
- Как будто это не очевидно! – рыкнул Жорж. – Как все складно получилось! Вещи забрали, а он цел остался!