Мне уже не хочется никакое кино. Только стоять рядом со Стасом и слушать о его жизни. Реальной жизни без притворств, масок и игр.
Не понимаю, что именно заставило Стаса приоткрыться мне, но то, что сейчас происходит, вынуждает ликовать.
– Расскажи еще что-нибудь о себе, – почти умоляю.
Мы проходим в зал, садимся. Все вокруг теряет для меня свою значимость.
– Остальная моя жизнь скучна, неинтересна, да и…
– Не решай за меня, – перебиваю. Не ему же одному это делать!
Мажор усмехается и, наконец, переводит взгляд на меня. Густой, чуть с поволокой, обезоруживающий.
– Иногда это очень хочется, – шепчет.
Тело предает, и горячий тяжелый ком опускается вниз живота. Приглушенного, вибрирующего голоса хватило, чтобы завести меня.
Сознаться стыдно.
И я отвожу взгляд. Все эмоции на моем лице.
– Раньше я мечтал о том, чтобы открыть свою школу карате, – с какой-то грустью говорит.
– А сейчас? У тебя изменилась мечта?
– Скорее, я перестал мечтать. Мечты глупы и нет ничего хуже, чем жить ими. Отрывает от реальности.
Прокручиваю его слова у себя в голове. Прогоняю языком, словно это сказала я, а не он.
И сердце сковывает боль. Оно сжимается и разжимается через силу. Потому что надо.
Почему это произошло со Стасом? Почему в какой-то момент классный парень превратился в черствого мажора?
– А ты о чем-то мечтаешь?
– Много о чем… – обтекаемо говорю. Делиться своими мечтами после такой классной мечты Стаса стало стыдно.
– Ну давай, лисица!
– Я мечтаю увидеть Северное сияние. Все, смейся! – прикрываю глаза.
Господи, я это сказала и почувствовала себя несмышленой девчонкой, верящей в чудеса.
А Аверин молчит.
Не расслышал, что ль?
– Существует поверье, что через Северное сияние открывается портал в другие миры, – отчего-то добавляю. Если позориться, так уж по полной…
– Значит, дочь прокурора, будущий юрист верит в другие миры.
– Может, в чудеса?
– Ох, лисица!
Стас кладет руку на мое плечо и чуть приобнимает. У меня от этой близости глаза слезятся, и хочется плакать. В груди приятное покалывание, сердце как будто светиться начинает. Кажется, все вокруг видят исходящее от меня свечение.
Не ошибусь, если скажу, что это самое лучшее свидание в моей жизни.
Глава 13. Саша
Глава 13. Саша
– Кто такой Аверин Андрей? Что он такого сделал, что ты… ненавидишь его?
«И его сына», – просится с языка.
Саша.
Самое скучное время на работе – это время обеда. Так хотя бы со Светой – папиным секретарем – можно было бы переговорить. Но у меня обед был в институте, поэтому сейчас сижу за столом и монотонно дыроколю бумажки.
Иногда открываю свой телефон и смотрю на единственное селфи со вчерашнего свидания.
Аверин и я. Стас недовольный, но милый. Глаза у него красивого, мягкого оттенка. Вовсе они не карие, а медовые.
И я не могу оторвать взгляда от его губ. Вчера мажор меня не целовал, но каждое его движение помню из прошлых поцелуев. Кожу тут же начинает приятно покалывать, и я рефлекторно провожу по губам подушечками пальцев.
Улыбаюсь.
Мне вообще нравится рассматривать Аверина. Сейчас делаю это беспалевно. Смотрю и смотрю, даже не краснею, когда медовый взгляд смотрит на меня в упор с телефона.
– У себя? – голос сверху выдергивает из моих мыслей.
И стоило мне поднять голову, тут же охватывает парализующий ужас.
Аверин-старший собственной персоной.
У меня ощущение, что он смотрит как бы сквозь меня и будто вынужден спрашивать.
– Кто? – не сразу понимаю о ком он.
Губы поджимает и взглядом медленно спускается по моему телу. Я дышать разучилась. И только и жду, когда же он отведет свои темные глаза в сторону.
– Белинский. Прокурор.
– А вы по какому вопросу?
Горький воздух скапливается между нами по граммам, и мои глаза начинают слезиться. Моргать я тоже, кажется, разучилась. Все безусловные рефлексы растеряла, а такого, вроде как, не может с человеком случится.
– Я вас раньше здесь не видел. Вы кто?
А я его дочь. Еще я вижусь с вашим сыном.
Надо же, дочь прокурора и сын адвоката. В нашем исполнении это хуже, чем современные Ромео и Джульетта.
От высокомерного тона адвоката колбасит. Первый раз после обращения ко мне на “вы” хочется вымыть руки и умыться. Лучше бы вообще не говорил со мной и не обращал внимания.