Щеки становятся пунцовыми от его слов. В груди гореть начинает, и огонь этот как факел проворачивается и движется по всем важным точкам в теле.
– Но потом ты сказал, что он ничего не значит, Стас, – приподнимаюсь на носочки и шепчу ему в губы. Сейчас я тоже чувствую мятную жвачку и аромат его туалетной воды.
– Злопамятная лисица.
И снова целует.
Не как в тот раз. А просто захватывает мои губы и застывает. А я замираю. Ступни отлетают от пола и словно парю. Так на меня его поцелуй действует.
Грудь прижата к его сильной грудной клетке, я чувствую, как бьется его сердце. Уверенно, громко, ровно.
Мое же бешено колотится. Мучительная скорость.
Мне бы оторваться, кулаками упереться в его тело и отталкивать, отталкивать его от себя. А я слаба. Перед ним, кажется, слаба.
Аверин сам разрывает почти целомудренный поцелуй и вновь облизывает губы. Улыбается потом широко и выглядит довольным. Уже не хищный волк, но дикий кот.
– Теперь можешь идти на свидание. С ним, – мажор отходит в сторону и манерно пропускает меня вперед. Того и гляди раскланится.
– Ревновать не будешь? Вдруг целоваться с Рамилем мне понравится больше? – вскидываю свой взгляд и рассчитываю увидеть привычное раздражение.
А там… злость. Чистая, ядовитая. Она в кожу въедается и оставляет незаживающие следы.
Стас упирается рукой о стену, преграждая мне проход, и нависает громоздкой скалой. От него парит удушающей энергией, и мне никогда так не хотелось дышать свободно, как в эту самую минуту.
Просто жизненно необходимо.
Мажор обводит меня взглядом сверху вниз, как бы оценивает. Или приценивается. Мерзкие ощущения. И я не понимаю, как после всего случившегося я не стала ненавидеть Аверина.
– Не буду, – коротко отвечает.
Стас глубоко вдыхает, наклонившись к моим волосам, и уходит. Я лишь кричу ему вслед:
– Будешь, Стас. Ты уже меня ревнуешь.
Господи, какой ненормальной надо быть, чтобы такое сказать. Но мне до чесотки хотелось ляпнуть что-то колкое ему в ответ. Ударить его же оружием. Чтобы обернулся, прищурился, попытался заткнуть очередным своим дерзким выпадом.
Или поцелуем.
Ведь целуется он и впрямь классно. Умело.
Стас лишь затормаживает свои шаги и, не обернувшись, скрывается за углом.
Не помню, как отсидела оставшиеся пары. Плохо вслушивалась в то, что говорят преподаватели. Да я даже ничего и не записывала. На вопросы Аленки не отвечала, а перемену в настроении только слепой не заметит.
В голове засела карябающая мысль задеть Аверина. Не могу пока понять, откуда исходит это желание и чем оно вызвано, но я хочу уколоть Стаса. Пошатнуть его уверенность, вбить гвоздь в его равнодушие.
До дрожи хочу.
Какая-то ненормальная идея, болезненная.
Из института выбегаю, так и не дождавшись и не перекинувшись парой слов с Ольшанской. Впрочем, Аленке и не до меня сейчас, у нее своя трагедия.
– Саша! – оборачиваюсь на свое имя.
Рамиль отталкивается тазом от капота машины и движется на меня. А я отступить хочу.
– Привет. А ты что здесь делаешь?
– К тебе приехал. Я же сказал, что найду тебя и на свидание приглашу, – чеканит слова.
Мычу что-то в ответ.
Свидание…
– Совсем не нравлюсь? – вдруг спрашивает.
Стою и мнусь. Думаю.
Несмотря на его симпатичную внешность и классное, подтянутое тело. Парень приятно пахнет, одет прилично. Нет никакой объективной причины ему отказать, но у меня внутри ничего не екает и не трогает.
Только под ребрами какое-то давление чувствую, когда он рядом и так на меня смотрит. Комок или сгусток, который погрузился в тело против моей воли и мешает.
– Ну да. Я не мажор, – с громким хмыком отвечает.
– Ты видел меня всего раз и знаешь только мое имя и, по всей видимости, в каком именно месте я учусь, но уже зовешь на свидание?
Рамиль делает шаг навстречу, и хочется укрыться или встать за несуществующую преграду. Его слишком много вокруг меня.
– А что медлить? Мне нравятся рыженькие, – как-то по-хамски отвечает и тут же исправляется, – извини, неправильно выразился.
Ощущение, что спину прожигает чей-то взгляд, нельзя не почувствовать. Он спаливает толстый слой одежды и касается кожи.
И не надо оборачиваться или вскидывать голову, чтобы понять, кто так на меня смотрит. На нас.
Словно следил…
Через силу подхожу к Рамилю ближе и встаю на носочки. Его щеки слегка небриты. Серые глаза останавливаются на моих губах, и я рефлекторно сглатываю. Между нами повисает напряжение до глухоты.
Я касаюсь его щеки в легком поцелуе.
Это все, на что я решаюсь, на глазах у Аверина.