— Андрей, кому ты хотел позвонить? — спросил Фишер. — Своим? Их нет. Только вы и я. Район оцеплен. Зачем нам лишние свидетели.
Симоненко и Пряников переглянулись.
— Это блеф, — с трудом выдавил из себя Валерий.
— Уверены, товарищ капитан Симоненко? — вскинул брови Фишер. — Генерал Корнилов вами гордился. Но, по-моему, сегодня вы его разочаровали.
— Отпусти всех, — громко на весь холл прозвучал голос Соколовского. — Это между нами.
— Игорь, — укоризненно отозвался Фишер. — Ты преувеличиваешь свое значение. Ты только часть проблемы. Которую я решу сегодня. Сейчас, в этом помещении, четыре моих врага. И трое — кому не повезло.
С этими словами он медленно пошел вдоль всех задержанных, разглядывая поочередно Соколовского, Пряникова, Игнатьева, Симоненко, Катю.
— Классные вы борцы за справедливость. Вломились ночью в банк, устроили черт знает что в хранилище, где честные граждане хранят свои деньги.
Фишер остановился напротив Пряникова и с интересом посмотрел ему в глаза.
— Кстати, Андрей, а ты рассказал Аркаше, что ты в него стрелял? — Увидев, какими глазами Игнатьев глянул на Пряникова, Фишер кивнул: — Нет, я так понимаю. Не обижайся, Аркадий, он выполнял мой приказ. Надо было тебя вывести из игры, чтобы ты не мешал бизнесу. Но я хотел, чтобы ты лично рассказал Кате с Игорем, как убил мою жену и мою дочь. За честность спасибо. Но это не делает тебя меньшим ублюдком.
Пряников сверлил Фишера ненавидящим взглядом и шевелил губами, то ли ругаясь про себя, то ли угрожая. Фишер посмотрел на него, а потом кивнул на Соколовского:
— А Игорь знает? Или… даже не догадывается?
— Заткнись, — рыкнул Пряников.
— Ну, ты что. Не будет другого шанса. Ну что? Ты, я? Ты?
Не дождавшись ответа, Фишер повернулся и подошел к Соколовскому.
— Когда внедряли Андрюшу, — сказал он, — нужно было как-то завоевать мое доверие. Я как раз узнал, что твоя мама решила меня предать, проблему нужно было решать… И молодой капитан Андрей Пряников вызвался помочь.
Соколовский, напряженно морща лоб, посмотрел на Пряникова, потом снова на Фишера. Он не знал, верить или не верить в то чудовищное, что он сейчас здесь слышал. И услышит еще.
— Ты все правильно прочувствовал сейчас, Игорь. Андрей организовал смерть твоей мамы. Нашел Лапина, сделал заказ. Не спорю — сработало! Я двадцать лет ему верил. Вот насколько хватило крови твоей матери. На двадцать лет!
Соколовский холодно смотрел на Пряникова.
— Поэтому вы меня опекали? — спросил он.
— Заглаживал вину, — вместо Пряникова ответил Фишер. — Скажи, Андрюша, думал, сейчас завалите меня, и вы в расчете. Смерть за смерть, да?
— Иди к черту.
— Это тоже не все! — усмехнулся Фишер. — Вы, менты, чье призвание ловить убийц, вы отпустили на свободу серийника. В обмен на такое зыбкое, слабое доказательство, как фотография, полученная из анонимного источника.
Фишер повернулся к Соколовскому и кивнул на банковский ящик, валявшийся у его ног.
— Запись послушал? Меня тронуло.
— Лапин тебе все рассказал, — догадался Игорь.
— Я попросил его, — согласился Фишер. И добавил небрежно, как будто что-то незначительное. — Перед смертью.
Фишер отошел от задержанных на середину холла, как будто на сцену. Он повернулся и объявил громко, чтобы все слышали:
— Но вынужден вас разочаровать, друзья мои! Компромата уже нет. Но я привык решать несколько проблем разом. Поэтому я позволил этому ограблению зайти так далеко. — Фишер посмотрел на Аверьянова, Ивана и Катю. — Вы трое оказались не с теми людьми и не в том месте.
— А, по-моему, в том, — отозвался Жека.
— Поддерживаю, — криво усмехнулся разбитыми губами Иван.
— Я тебя ненавижу, — выкрикнула Катя. — Ты убил мою мать.
— Пора заканчивать эту партию, — сказал Фишер. — Игорь, знаешь, в чем заключается справедливость? Что я нужен ФСБ. А на вас всем наплевать. Вот так выглядит настоящая справедливость.
— Настоящая справедливость в том, — возразил Соколовский, — что и за тобой рано или поздно придут. Не мы. Другие.
Фишер хмыкнул, неопределенно пожал плечами и пошел к выходу.
— Стой! — закричал Игнатьев. — Отпусти Катю.
— Нет, — коротко ответил Фишер.
— Дай уйти. Только ей.
— Зачем? — Фишер остановился и глянул на Игнатьева. — Чтобы она потом мне мстила?
— Нет, — рванулся к Фишеру Игнатьев. — Потому что она должна мстить мне. Потому что она не знает, что выжила тогда в той машине, которую раздавил поезд. Что твою дочь мы усыновили с Верой. Тогда врач позвонил мне одному и сказал, что девочка выживет!