— Он такой, вы с ним поосторожнее. Ему на все вопросы придется ответить. В том числе и на вопрос — откуда вот это?
Взяв за руку одного из водителей, Соколовский поднял ее, демонстрируя разбитые костяшки пальцев. Водитель отдернул руку, но Соколовский приподнял темные очки другого. Под очками, как и следовало ожидать, обнаружились синяк и ссадина возле глаза. У третьего ссадина на ключице, хорошо видная в вороте рубашки.
— Откуда нужно! — буркнул высокий водитель.
— «Откуда нужно» — это не ответ, — констатировал Симоненко и, поднявшись со стула, подошел к водителям.
— Слава, — высокий водитель кивнул коренастому мужчинке с разбитыми пальцами. — Объясни им. А то я… нервничаю.
— Отойдем поговорим? — покосившись на жену хозяина, предложил коренастый.
— Поговорите, — согласился Симоненко. — Я узнаю прогноз у врачей.
Валера прошел дальше по коридору, не обращая внимания на раздраженные взгляды водителей.
На ступенях у входа в отделение водитель закурил, посмотрел на свои костяшки и заговорил глухим голосом, чуть сутуля плечи.
— Нас две бригады на районе. Мы, ну в смысле «АВТОВОЗ» и хасановская «Колесница». Машин и у нас, и у Хасанова примерно поровну, заработка хватало всем. Антонов на лицензию документы подал первым. Подсуетился вовремя, но у Хасанова родня в комиссии. Поэтому они лицензию получили, а мы — нет.
— Но работать продолжили, — догадался Соколовский. — И нарвались на разборку?
Соколовский внимательно смотрел на водителя. Тот помедлил, глубоко затягиваясь сигаретой, потом кивнул и, оглянувшись по сторонам, задрал рубашку, показывая фиолетовый синяк на боку.
— Наваляли они нам по первое число. Но дрались честно, тут мы без претензий.
Соколовский вошел в палату, когда Симоненко уже допрашивал предпринимателя. Антонов лежал бледный, с гипсом на ноге, с перевязанными грудью и головой.
— Гражданин Хасанов угрожал вашему здоровью?
— Нет… Не помню… — тихо ответил Антонов. — Ругались… Но угроз не помню…
— Хасанов мог знать, что в момент разговора вы будете в ангаре один? — спросил Симоненко.
— Не знаю… — подумав, ответил предприниматель. — Может быть, и знал…
— Не знаете или «может быть»? — продолжал настаивать следователь.
Дверь в палату открылась, и вошли жена Антонова с дочерью. Симоненко недовольно посмотрел на них, не делая попытки встать и уступить женщине место у кровати раненого.
— Проходите, проходите, — Соколовский поддержал женщину под руку, увидев, как она пошатнулась, увидев мужа в таком состоянии. — Мы закончили.
— Сашенька, как ты? — женщина вцепилась в руку Антонова и снова заплакала.
— Папа, врачи говорят, все хорошо прошло! — присела к отцу девочка.
Соколовский стал делать знаки, что им лучше уйти и дать родным побыть вместе, но Симоненко его жесты игнорировал и выжидающе смотрел на Антонова.
— Я жду.
— Может, и знал, — наконец ответил предприниматель.
Записав его ответ, Симоненко поднялся и, проходя мимо Соколовского, сказал с нажимом:
— Вот теперь закончили.
Вика слушала Соколовского и все пыталась понять, что у них с Валерой произошло во время совместного выезда в «АВТОВОЗ». Неужели поладили? Дверь распахнулась, и в кабинет шагнул Пряников. Он подозрительно посмотрел на Родионову и Соколовского.
— Рабочая версия — разборки конкурентов, — переключился Игорь на доклад подполковнику. — В настоящий момент проверяем алиби у всех. Рапорт утром…
— Симоненко уже прислал, — буркнул Пряников. — Свободны.
Пряников ушел так же неожиданно, как и появился. Вика поднялась из-за стола и принялась собираться домой, складывая в сумочку личные вещи. Пауза явно затянулась. И если промолчать еще с полминуты, то Вика просто уйдет.
— Давай, угадаю, сколько ты выдержала? — предложил он.
— Не надо угадывать. Я тебе и так скажу: прожили год, потом я от него просто сбежала. До завтра.
Соколовский преградил путь Родионовой в дверях и, пытаясь заглянуть ей в глаза, напомнил:
— У тебя детская кроватка осталась несобранной.
— Не сегодня, — тихо ответила Вика, не посмотрев Игорю в глаза.
Соколовский машинально отступил в сторону, пропустив Вику. Дверь закрылась, и за ней затихли женские шаги.
Вика шла домой, опустив глаза и глядя себе под ноги. Со стороны могло показаться, что идет беременная уставшая женщина, погруженная в свои мысли о ребенке, пеленках и тому подобном. На самом же деле мысли метались в женской голове, заставляя злиться, негодовать и отчаянно пытаться понять, что же происходит. Где Пряников разыскал Валеру? И для чего? И когда она открыла входную дверь и протянула руку, чтобы положить на тумбочку ключи, взгляд ее замер на черной кожаной папке. Это была папка Валеры. А внизу, возле тумбочки аккуратно и ровно стояли его же ботинки.