Он был небольшим. По правую сторону стоял длинный шкаф с множеством старинных книг разной толщины. На самом шкафу расположилось чучело плоскомордого орла, которого ведьмы приобретали на удачу. Считалось, что он уберегает зельеваров от несчастных случаев.
По левую сторону стоял письменный стол, заваленный бумагами, письменными принадлежностями, печатями и ингредиентами для зелий. Чем-чем, а аккуратностью Прасковья явно не отличалась. Что не характерно для специалистов в столь точной науке. Краем глаза заметил письмо, внизу которого была жирная подпись «А. В. Костров». Наверное, кто-то из родственников. Интересно.
У дальней стены находился синий диван, обтянутый кожей королевской трехглавой кобры. Это было в моде лет шесть назад, когда группа охотников Никольского наткнулась на огромный участок волшебного леса, полный этими завораживающими, но невероятно опасными существами. Из девяти человек, что снарядились на эту экспедицию, домой вернулись только трое. Но каждый из них прославился на всю страну, а заодно прилично так разбогател.
Что поделать, такова жизнь и судьба охотников за магическими существами. Сегодня ты на коне, ну а завтра в желудке разгневанного Царя Медведей. Тут как повезет.
На диване, закинув ногу на ногу, расположилась Прасковья. Женщина была одета в свободный шелковый халатик, полы которого так и норовили разойтись в сторону. Ее глазки блестели, а рука поглаживала макушку Пушистика, который пожирал жаренную курочку с небольшого блюдца. Еще и урчал, как трактор.
— Очень хорошо, что ты пришел, Сереженька. У меня как раз будет к тебе серьезный разговор.
Глава 6
Просьба или ловушка?
— Ну ты и предатель, конечно… — недоуменно произнес я, наблюдая за сытым и довольным Пушистиком. Мы тут подобие штурмовой операции организовать пытались, а с ним, оказывается, все в порядке.
«Безопасность…», «Вкусно…», «Не волноваться…»
Успокаивает только тот факт, что фамильяры даже теоретически не могут предать своих хозяев. Они просто на это не способны. И если у них появится хоть малейшая мысль навредить своему хозяину, все может закончиться развоплощением и возвращением в Междумирье. А духи этого ой как не хотят. В живом мире намного лучше.
— Не ругайся на своего фамильяра. Он угодил в мою ловушку и чуть не оказался в зубах у очень нехорошего темного духа. — Прасковья еще раз провела по шерстке Пушистика, из-за чего он довольно вытянулся. — Фамильяры же как домашние питомцы: покорми, не проявляй никакой агрессии, и тогда есть все шансы, что однажды он станет твоим верным другом.
— Предпочитаю, чтобы он не доверял посторонним. — Я дважды хлопнул по плечу и приказал: — Пушистик, ко мне.
Тот ни капли не расстроился, внезапно растворился в воздухе, а затем появился у меня на плече и начал облизывать лапу.
— Ну вот, — наигранно расстроилась Прасковья. — Повел себя как типичный мужик: поел, получил порцию ласки и ушел в родные края. Наверное, в следующий раз будет делать вид, что мы не знакомы.
— А вы приходите с курочкой, тогда и разговор будет другим.
Я присел в кресло напротив, попутно разглядывая кабинет. Сразу заметно, что недавно здесь был кто-то другой: вторая кружка с кофе поставлена на шкаф, рядом с книгами. Подушка на диване, рядом с Прасковьей, немного примята. Еще и запах тут странный. Не женский какой-то.
Одно непонятно — этим гостем был Костров или кто-то другой.
— Может, кофе? — предложила Прасковья.
— Напиток из рук знаменитой зельеварки, специализирующейся на приворотах? Спасибо, но я еще не выжил из ума.
Женщина хитро улыбнулась, после чего нагнулась к журнальному столику, чтобы налить себе горячий напиток. При этом ее халатик немного приоткрылся, демонстрируя чуть больше, чем положено. Вид определенно красивый. И женщина красивая. Полагаю, что-то подобное испытывают девушки, когда находятся рядом со мной. Ох уж эта аура притяжения…
— Смотрю, подозрительность у тебя от деда. Это похвально. — Она сделала несколько аккуратных глотков, при этом не сводя с меня взгляда. — Но разве я дала повод усомниться в своих намерениях?
— Я не понимаю ваших намерений. А опыт учит опасаться всего, чего я не понимаю.
— И все же ты осторожнее Прохора, — расстроенно произнесла зельеварка. — По молодости он бы сперва разложил меня на этом самом диване, а уже потом начал разговаривать.
Прасковья слегка развела ноги, демонстрируя отсутствие нижнего белья. А в следующую секунду меня накрыло такой волной возбуждения, желания и эйфории, что я невольно дернулся вперед.