— Если честно, впервые слышу.
— Это может быть специфический запах или привкус. Измененный цвет глаз или подкрученное в определенную сторону настроение. Что-то такое, что не испортит эффекта, но зато оставит в памяти след. Можешь считать это небольшой шалостью зельеваров. Таким образом мы заявляем своим конкурентам о том, что данный человек пользуется именно нашими зельями.
— А осмотр Элизы не дал бы этих результатов?
Прасковья недовольно цокнула.
— К сожалению, этот дуболом Панютин взялся за нее раньше меня и «стер все следы». Как был зазнавшимся идиотом во время обучения, так им и остался. Как вспомню, что была когда-то влюблена в него, за голову хватаюсь. Так вот… раз с Элизой ничего не получилось, я пригласила к себе Кострова. Вот мы и разговаривали каждый вечер в течение нескольких дней.
— И сегодня?
Глаза Прасковьи блеснули.
— Так ты не за мной следил… ну понятно. И сразу отвечу на твой вопрос: нет, Николай не причастен к случившемуся и искренне хочет помочь Элизе. Точнее, он делает все, что от него требуется.
— Почему вы так в этом уверены?
— Все просто. Костровы меньше всего заинтересованы в исчезновении «Камня Жизни». Им выгодно, чтобы эта реликвия оставалась в доме у Огневых и никогда его не покидала.
— Почему?
— А вот это уже не мой секрет. Но если захочешь, можешь спросить об этом у Прохора.
В голове тут же всплыли слова деда о непричастности Костровых к этому делу. Похоже, они действительно что-то знают.
Тем временем Прасковья поднялась с дивана, подошла к столу, взяла в руки какую-то бумагу и протянула ее мне.
— Раз мы разобрались с этим вопросом, вернемся к моей просьбе. Но сначала я хочу устранить последние сомнения. Это «грамота о содействии», подписанная статским советником Гавриловым. Тут официально заверено, что Империя наняла меня как консультанта для раскрытия дела Огневых. Внизу, как видишь, магическая печать. Все официально, но негласно. Официальные власти никогда не признаются, что им потребовалась помощь «королевы приворотов».
Я пробежался глазами по тексту и убедился в том, что все в порядке. И печать настоящая. От нее веет особой магией, которую трудно не узнать, если чувствовал ее хоть раз в жизни. А я уже встречал подобные грамоты в кабинете своего деда.
— И чего же вы от меня хотите?
Прасковья вернулась на диван и предложила присесть рядом с ней. Я отказался.
— Дело в том, что у меня уже есть одна подозреваемая. Мы с ней вместе учились и даже дружили какое-то время, пока она внезапно не переехала в Южную Ардалию.
— Что-то знакомое…
— Это небольшое человеческое государство, южнее королевства гоблинов. Они известны своими дикарскими традициями и приверженностью к различным демоническим культам. К примеру, известный тебе «кровавый лебедь» создали именно там.
— То есть вы хотите сказать…
— Что дело Огневых и нападение на поезд связаны? Именно так.
— Там же тоже пытались украсть какой-то артефакт? Призыватель. Дедушка рассказывал, что с его помощью можно извлечь частичку демона из души человека и тем самым разорвать заключенный ими контракт.
— Это простое объяснение его работы, но в целом все верно. Но давай вернемся к нашему делу. Во время наших разговоров Костров несколько раз повторял, что во время прогулок с Элизой он чувствовал что-то похожее на аромат свежескошенной травы. Даже в таких местах, где травы отродясь не было. И тут я вспомнила, у кого, как мне кажется, был похожий «почерк».
— Все равно не понимаю, чем могу помочь в этой ситуации. Если у вас есть подозрения, доложите об этом правоохранительным органам, а они уже во всем разберутся.
— Если бы все было так просто, — вздохнула Прасковья. — Подозреваемая является дочерью одного очень… ОЧЕНЬ влиятельного человека. И если я собираюсь делать такие обвинения, то у меня должна быть железная доказательная база. Иначе ее род воспримет это как попытку очернить их репутацию и ударит в ответ. А я не привыкла подставляться по собственной глупости. Лучше уж сначала все проверить, а уже потом докладывать наверх.
— То есть, своими действиями я тоже могу подставить род Лазаревых?
— Поверь, о твоем задании не узнает ни одна живая душа. Только если ты сам не проболтаешься, конечно.
— Заинтриговали. — Я убрал палочку в футляр и присел рядом с Прасковьей. — И что же я, по-вашему, должен сделать?
Глава 7
Комната Памяти
Прасковья умеет озадачивать, ничего не скажешь. Но перед тем, как озвучить свое поручение, она рассказала целую предысторию. А заодно объяснила, почему не может попросить об этой услуге никого другого.