Я же принялся изучать принесенную тетрадь, и уже спустя несколько минут нашел искомое. Ведь в списке уехавших на практику студентов числилась и Комарова Алина. Более того, тут же лежало архивное магическое изображение, запечатлевшее всю группу перед поездкой. И, судя по нежным объятиям, эти двое были куда больше, чем просто друзьями.
Только непонятно, какого черта все документы на Евсеева исчезли из архива. И почему Алине стерли память о человеке, с которым она была очень близка…
Глава 15
Что же с вами стало…
По всей видимости, записи вела некая Демидова Галина, которая в те годы работала в нашей школе преподавателем по травологии. Она была главной в этой длительной поездке и составляла нечто вроде отчётов. В записях были списки студентов с их магическими изображениями, информация о том, кто и где проходит обучение, каких успехов они добиваются, а также личные заметки о каждом участнике группы.
Егор Евсеев был описан как добрый и очень весёлый молодой человек, подающий большие надежды в области боевой магии. На тот момент он заканчивал четвёртый курс и был одним из самых старших студентов в группе.
Галина даже сделала пометку, что считает поездку Егора бессмысленной. Ну чему он может обучиться во Фракии, когда школа боевых магов Новгородской Империи намного совершеннее⁈ Но парень настолько не хотел расставаться со своей девушкой, Алиной, что принял решение присоединиться к этой группе.
Сама Комарова была описана как скромная, тихая, но очень талантливая магиня. Демидова сразу подметила, что девушка не показывает и крупицы своего таланта, предпочитая скрываться в тени популярной подруги — Самариной Прасковьи. Судя по недовольным замечаниям на полях, красотку Галина совершенно не любила, считая ее прохвосткой и лицемеркой. Что, в принципе, недалеко от правды.
Но все попытки поговорить с Алиной заканчивались безуспешно — она лишь сильнее замыкалась в себе. А в один из вечеров к преподавательнице подошел Егор и попросил больше не беспокоить его девушку по этому поводу. Сказал, что при всем уважении, она не имеет права лезть в личную жизнь ее студентов.
После неприятного разговора Демидова больше не сделала ни одной пометки, касающейся этой парочки. Ну а на последних страницах, посвященным возвращению группы в Новгород, о Егоре уже не было ни слова. Галина лишь оставила сухую запись, что некоторые студенты решили остаться во Фракии и связать свою жизнь с чужой страной. Мол, ее это не устраивает, но это их выбор.
И все. Больше ничего. Ни одной пометки или даже намека на то, что случилось с этой двоицей.
— Я могу взять это с собой? На пару дней, не больше. Потом верну.
Заведующая архивом скользнула взглядом по тетради и недовольно поморщилась.
— Даже не знаю, как это оформлять, ведь по документам ее тут никогда не было. Динааа!!! Ты где вообще нашла это? И почему мне ничего не сказала?
Девушка скромно поднялась из-за стола и уткнулась взглядом в пол.
— Там просто… среди личных дел…
— Что среди личных дел? — строго переспросила старуха. — Говори прямо! Хватит мямлить!
— Нууу… я когда личные дела перебирала, в одной из стопок нашла эту тетрадь. А потом так зачиталась, что забыла тебе о ней рассказать. Прости, бабушка, больше такого не повторится.
— Не повторится у нее… — заведующая взяла документ, быстро переписала название и попросила меня расписаться. — Видишь, с кем приходится работать? Двадцать три года от роду, а мозгов как не было, так и нет.
Я поставил подпись и посмотрел на девчушку, на глазах которой проступили слезы обиды.
— А знаете, ваша внучка очень помогла мне. Может, отдадите мне ее на пару дней? Мало ли придется в архиве каком покопаться, а для меня это мука адская.
— Ее? — с сомнением произнесла старуха. — Давай я тебе кого более толкового посоветую?
— Меня вполне устроит кандидатура Дины, — сдержанно ответил я. — И род Лазаревых будет вам очень за это благодарен.
Заведующая чуть не поплыла от нахлынувшего счастья.
— Ой, да скажете тоже, благодарны… я всегда готова помочь директору и его семье. — После этих слов ее тон резко погрубел. — Слышала, что господин Лазарев сказал? С завтрашнего дня выполняешь его поручения. И смотри мне тут! Только попробуй опозориться!
Дина сжалась еще сильнее, но плакать при этом перестала. Мне даже показалось, что я заметил на ее лице улыбку облегчения, словно она была счастлива свалить отсюда. И я ее понимаю — общество этой старой перечницы не вызывало восторга.
— Хорошо, бабушка. Сергей… то есть Господин Лазарев…