Так что общую стратегию на гонку действительно стоило поменять.
Меня вот оставили на четвертом этапе. Во-первых, на нем действительно нужен лучший гонщик, а им был именно я. А во-вторых, Емеля с Миланой разумно предположили, что к этому этапу доберутся не все, да и разрывы должны быть большими, так что это компенсирует мою неопытность в области создания препятствий.
Третий этап все так же оставался за Артемом. Его задача не изменилась — нужно было пройти дистанцию максимально чисто, что в условии естественных и новосозданных препятствий будет очень непросто. Услышав это, парень помрачнел еще сильнее, ведь большее количество препятствий само собой подразумевало больше штрафных баллов и менее быстрое прохождение кругов. Но выбора у него все равно не было.
Второй этап оставался за Борей. В его задачу входило не растерять созданное Миланой преимущество. Там тоже было достаточно естественных препятствий, но их было сильно меньше, чем на третьем этапе.
Ну и стартовать должна была наша прекрасная Грифонова. Она являлась мастером подстав и обладала большим арсеналом заклинаний, поэтому вполне могла выбить одного-двух участников или, как минимум, обеспечить им существенное количество штрафных баллов.
Понятно, что во время заезда стратегия будет меняться — другие факультеты тоже не будут сидеть сложа руки и попробуют преподнести нам парочку сюрпризов. А получится ли у нас с ними справиться — посмотрим на самой гонке!
Стадион представлял собой величественное сооружение с просторными трибунами, способными вместить восемьдесят две тысячи зрителей. В центре поля расположен огромный круг, по центру которого установлена судейская башня. Вокруг этой башни стояли несколько механизмов, которые будут создавать естественные препятствия, будь то выстрел пламенем или мощный порыв ветра, сшибающий ступу с адекватной траектории.
Добирались до стадиона во вместительном автобусе, наскоро арендованном школой. Лицо Грифоновой при этом надо было видеть — все знали про ее слегка негативное отношение к немагическому транспорту, поэтому для нее эта поездка была своего рода испытанием.
Далее нам показали раздевалку и предупредили, что в бокс нужно будет прийти за десять минут до начала гонки. К этому моменту все четыре ступы (а также две запасных), будут перенесены ближе к площадке.
Когда остальные члены команды пожелали нам удачи и ушли на трибуны, мы остались впятером.
— Видели, какое лицо было у Кострова? — хмыкнула Грифнова, попутно начав переодеваться. Она без лишнего стеснения сняла с себя блузку, под которой был спортивный лифчик, плотно обтягивающий ее немаленькую грудь. — Кажется, не только у нас произошла попытка бунта.
Следом за блузкой пришел черед и коротенькой юбочки. Избавившись от нее, Милана осталась практически голой, что тут же исправила, натянув спортивные штаны. И если Боря с Артемом не сводили с нее взгляда, то мы с Емелей отреагировали куда спокойнее. Это же Грифонова — она рождена для того, чтобы провоцировать.
Милана заметила взгляды своих однокомандников и, повернувшись к ним лицом и в полной мере продемонстрировав слегка прикрытую грудь, возмущенно произнесла:
— Ребят, а вы не охренели пялиться? Сисек никогда не видели, что-ли⁈ Быстро развернулись и продолжили заниматься своими делами. — Ее голос резко смягчился. — Сереж, тебя это не касается, можешь смотреть, сколько угодно…
Грифонова походу сама не сообразила, что именно ляпнула. Одно дело, когда такие фразочки проскакивают при личном общении, и совсем другое, если подобное происходит при свидетелях.
Милана быстро засуетилась, натянула спортивную кофту и буркнула что-то типа «пойду водички перед стартом прикуплю». Теперь в раздевалке осталась только мужская компания.
— Серег, — украдкой начал Боря. — А вы с Миланой…
— Просто друзья.
— Ага-ага, знаем мы таких друзей… с привилегиями! — хохотнул Артем. — Слушай, братан, а как у тебя это вообще получилось? Я два года к Милане яйца подкатывал и ничего, словно на пустое место смотрит. А ты только месяц в школе и уже захомутал такую красотку. Кстати! А правду говорят, что ты и Гоберовскую дочурку уложил? И как она, хороша в постели? Небось дает жару, сучка зеленокожая… ха! Красава, братан!
Я дернулся вперед, но почувствовал тяжелую ладонь Емели на своем плече.
— Серег, не сейчас. После гонки.
Емеля прав. Набить этому уроду морду я всегда успею, а вот на замену участника уже времени нет. Так что сперва сгоняем, а уже потом поговорим по душам.
— А ведь Милана права, — холодно произнес я, — ты действительно ничтожество.