— Дан, я думала, мы закрыли этот вопрос, — отстраняясь, хмуро произнесла девушка.
— Закрыли. Но Жень, это все ненормально. Ты это понимаешь? Он ведет тебя в общагу, прижимается к тебе. А я, что должен делать? Забить болт?
— Никто ни к кому не прижимался. Богдан, прекрати.
Налетел пронизывающий ветер, и вновь с неба упали первые капли ледяного дождя.
— Ладно. Поехали, — он открыл дверь, приглашая ее внутрь.
Женя подошла, но тут же повернулась.
— Макаров, живо целуй меня, а то позвоню Федорову и он прискачет с зонтом, — хитро улыбнулась.
— Я тебе позвоню, — зарычал Богдан, обхватил ее за талию, прижал к себе и накрыл ее рот своим.
Домой домчались на ракетной скорости. Но это никого из них уже давно не удивляло. Химия, растудыть ее тудыть.
— Жень, — позвал он девушку, целуя в голое плечико.
— Мммм? — промычала, приоткрыв один глаз. Тело немного ныло после горячего марафона, что устроил ей Богдан. Ну или она ему — это как посмотреть.
— У тебя загранпаспорт есть?
— Зачем? — повернулась и с любопытством взглянула на него.
— После сессии полетели на море. А?
— У меня нет паспорта, — помотала головой.
— Есть время. Успеешь сделать. Ну что? Полетим? Как тебе идея?
— Не знаю, — пожала плечами и вновь закрыла глаза.
— Швед, — тут же навис над ней, заставляя посмотреть на него. — Что значит «не знаю»?
— А то и значит, Богдан. То и значит. Я к родителям поеду. Да и к тому же море — это, наверное, недешево. А спустить все заработанные деньги на отдых я не могу.
— На счет денег не переживай, — отмахнулся он. — А к родителям, обязательно после сессии ехать?
— Богдан, я их давно не видела. Как думаешь? Да и к тому же, что значит "на счет денег не переживай"?
— Я оплачу.
— Ты или твой папа? — ехидно уточнила.
— Это так важно? — вперил напряженный взгляд.
— Да, Дан, важно. Я понимаю, что ты привык тратить деньги и ни в чем себе не отказывать. Но одно дело тратить свои, а другое — папочкины деньги.
— То есть ты думаешь, что все обо мне знаешь? — откатился он и встал с кровати. — Поставила клише и довольна?
— Я не права?
— Знаешь, Швед, ты бы поинтересовалась хоть раз, чем я живу и как. Ты думаешь, что жизнь у меня малина? Ты реально считаешь, что я сижу на розовых ванильных подушках, а голые нимфы каждый день кормят меня черной икрой? Ты реально так считаешь?! Да что ты знаешь?! Ты ни хрена не знаешь о моей жизни!
Схватил шорты и покинул спальню.
Я правда ничего о нем толком не знаю. Мы уже встречаемся больше месяца, а я так ничего о нем и не выяснила, кроме общеизвестных фактов. И не стремлюсь. А зачем? Если все это недолговечно? Я и так позволила себе впустить его в душу, в свое сердце. Мне и так будет больно, когда все закончится. Так зачем мне узнавать его лучше? Зачем мне узнавать его ближе?
Бесспорно каждый день с ним дарил мне ощущение счастья. Эфимерного, нереального счастья. Я ценила каждый момент проведенный вместе. Богдан оказался не таким поверхностным, как мне казалось вначале. Он смешной, он внимательный, он эрудированный, он нежный, он теплый. Я люблю в нем все-все. Я огорчаюсь, если он чем-то расстроен, я радуюсь, если он счастлив.
Безусловно, он не превратился в няшного домашнего щеночка. Наверное, если бы такое произошло, Макаров бы перестал быть Макаровым. Он оставался все таким же непримиримым, таким же в чем-то жестким и требовательным. Человеком, у которого сильно развито чувство собственного достоинства. И это абсолютно точно неплохо.
Он много брал, но и много давал взамен. Я чувствовала его заботу. Это странно. Но да, он заботился обо мне. Богдан неоднократно предлагал «выйти из тени», но я боялась. Я знала, я чувствовала, что как только наши отношения станут достоянием общественности, это будет конец. Общественность никогда не примет наш союз, пусть кратковременный, пусть ничем не обремененный, но не примет. А потому, категорически была против.
Но сейчас я его обидела. И сильно обидела. Я увидела это в его движениях, прочитала в его глазах. Надо исправить ситуацию. Дан не заслужил.
Поднялась с кровати, накинула его футболку и направилась на поиски моего разъяренного мужчины.
Нашла Макарова в гостиной. Он сидел на диване в полной темноте и что-то просматривал в телефоне.
— Богдан, — позвала тихо.
— Что? — не поворачивая головы, спросил.
— Ты, прости меня, если обидела. Ладно?
Он отложил гаджет. Я видела только его силуэт, что четко обозначался на фоне окна, но я знала, что он смотрит на меня.