— Отчаянные меры, чтобы ее заметили.
— Заткнись, — процедил я. Тренер проверил пульс, приказал взять Зою и отнести в медпункт. А там уже решат что делать.
Я разволновался.
Держать ее безвольное тело у себя на руках… Странные ощущения. Может все мои догадки были верны? У девушки проблемы. Либо с деньгами либо с психикой. Она белая, как листы бумаги у отца в документах.
Объяснив что произошло, положил Зою на кушетку. Уходить не решился. Вдруг помощь понадобится. Еще не успев выйти из кабинета, убедился что с Зоей более-менее нормально. В воздухе пахнет бинтами и лекарствами, а теперь и нашатырем.
Отмахнув руку с ватой, девушка скривилась.
— Меня тошнит, — перевернулась на бок и поднялась. Ей протянули ведерко.
А я сбежал в коридор. Лучше тут подожду. Уважительная причина прогула. Хотя тревожно. Сердце бухает от волнения. Меня вообще мало заботит такое. Но мы с Зоей вроде как не чужие. Грубо сказано.
Булькающие пугающие звуки из-за дверей напрягали. Я сейчас сам побегу походу. А может это от воды? Нефильтрованная, все такое. И я реально сейчас загнусь.
Тут холодно. Влажная майка противно липла, заставляя покрываться гусиной кожей.
Может в раздевалку сбегать. Лучше в душ.
Но я продолжал сидеть и ждать. Двадцать минут.
Зоя вышла из кабинета, придерживаясь за стенку. Белая. Испуганная. Видно как ее трясет. И кажется, она собралась плакать. Ну избавь от этого, прошу.
— Яр. А когда ты… Мы… Ты в защите был? — голос тихий, дребезжит. Сейчас сорвется и заревет.
Сначала даже не понял о чем, но потом прозрел, можно сказать. Вспомнил и неприятную ситуацию с презиком.
— Конечно. Только…
— Тот звук. Когда презерватив открывал. Это же именно он был?
Хмурюсь, не догоняя.
— Да. Только…
Сказать что он лопнул? Я ничем не болею, и вообще
— Врач сказала… Тест нужно… А лучше в больницу….
— Тебе плохо чтоль опять?
Качает головой. По белым щекам полились ручьи, падая каплями на серую майку.
— Я вроде как беременна…
Зоя
— Блин. Нож отупел. Мясо жует, — Галка пыталась соскрябсти с мосла шмоток мяса. Ей дядька свеженького привез. Мы теперь богаты. Хотя от запаха сырого мяса свинины мне стало муторно.
Покопавщись в ящике, нашла точилку. Каменный брусок, стесанный с одного края.
— Давай я закончу. А ты в морозилку брикеты убери. Жарить легче будет, чтоб все не доставать.
Возякая ножом туды-сюды залипла на следы крови на разделочной доске. По-моему у меня уже должны были начаться.
Месячные всегда приходили как по часам, кроме того раза когда я слегла с воспалением легких в десятом классе. Я тогда ужасно перепугалась. Нацепив две кофты и штаны с начесом отправилась в поликлинику. Дождалась своей очереди. Чуть ли не со слезами на глазах просила проверить все ли у меня впорядке. На меня посмотрели как на придурочную. Что медсестра, что врач.
— Че ревешь? Половой жизнью живешь?
Мотаю головой.
— Нет.
— Болеешь?
Киваю.
— Воспаление, — И в доказательство начинаю заходиться кашлем. Врач поморщилась, отодвигаясь от письменного стола. И объяснила. Что такое бывает. И почему.
Надо календарик свой найти.
Я ведь и правда перенервничала. Очень сильный стресс. Отсюда и потеря аппетита, апатия.
Затрещал телефон.
Чиркнула ножом по руке, в которой держала тощий пласт камня.
Зажав порез полотенем, взглянула на экран.
Быть не может. Саша.
Обмотала руку получше. Саднит. Нужно попросить Галку перекись найти. У нее все есть.
Первый раз трубку взять не успела. Через две минуты звонок повторился.
— Алло, — сдерживая дыханье, желала услышать родной голос. В трубке непонятные звуки, музыка. Бубнеж. Будто кто телефон ото рта далеко поставил.
— Зой, Зайка, — радостный смех Санечки заставил заволноваться. От счастья.
— Да, слушаю.
— Как дела, зайка? — фоном непонятные голоса. И музыка.
— Хорошо, но не так как у тебя. У вас музыка? — тревожная заноза просочилась в сердце. Ты видно забыла, как Саня Раэль целовал. Сжав губы, попыталась успокоиться. Хватит на него так реагировать. Парень похоже выпил. А утром не вспомнит, что звонил тебе. Его холодный взгляд. Пустой. Я стала пустым местом. И вдруг на тебе.
— В караоке. Песни поем, — зачем-то осведомляет меня.
— Ну молодцы, — холодно бросаю я, замечаю Галку. Трясу рукой в полотенце. Но та кажется, не понимает. — Некогда мне. И время позднее. Доброй ночи, — обрываю я. А сама себя ругаю. Такой шанс. Будь чуть поумнее, помирилась бы. Раз звонит, значит скучает. Значит он все еще что-то чувствует.