Как же нелепо она выглядит. Жесть. Лохматая, в пижаме со слонами. Она ведь и мать мою так встретила. От стыда прикрываю глаза руками. Дай Боже это развидеть.
Зойка испуганно жмется к двери, когда Саня преграждает путь. Реально как медведь-топтун. Чуть не сбил ее. Я занервничал и понесся спасать непутевую. Нет, глупо бесстрашную. Что случись, я же виноват опять буду. Говорил же, плохо она его знает, плохо.
Забалтываю зубы другу, а сам рукой сигналы подаю, типа "вали". Но она стоит как вкопанная, смотрит своими шарами. Взял за руку и повел к подъезду. Вцепилась в мои пальцы, словно боится что Саня выдернет ее.
В подъезде темно, но я поймал ее гневный взгляд. Еще и не довольна.
А руки горячие, мягкие, приятные.
Вспомнил события минувших дней.
Мы ведь были близки, но эти прикосновения…Странно сейчас ощущать ее пальцы просто так.
Ааа, черт. Куда меня понесло.
Тряхнул головой, чтобы прогнать навязчивые мысли.
Отец вышел из кабинета, поправляя запонки.
— Вечером жду твою подружку к ужину.
— Она не… — прокашлялся, игнорируя "твою". — Мне как отцу ребенка можно сказать "Нет" на мамину просьбу?
Приподняв бровь на каменном лице, отец отрезал.
— Нет.
— Не думаю, что Зоя даст положительный ответ.
— Даст. Твоя мать хочет этого ребенка, и она получит его любой ценой. Так что будь добр, не расстраивай больше никого.
Закончив с разговором, отец твердой походкой отправился к выходу.
Бл*. Бл*. Чем дальше, тем хуже.
***
Обшарпанная дверь открылась через две минуты. Все та же картина. Лохматая, в пижаме. Еще и пролежни на щеке. Забавно. Полдня продрыхла?
— Собирайся, красотка, — съерничал я, пытаясь пройти без приглашения. Однако Зоя преградила мне путь, скорчив подозрительную мину. — Отец ждет тебя к ужину. Пропустишь?
Отошла, наконец-то.
Мда, сразу и не разглядел в каком хаосе она живет. Тут ремонт лет десять не делали?
— Блин, тебе не стыдно мою маму сюда приглашать было? — вопрос с подвохом.
— Извини, знала бы что ты свататься мать пришлешь, в коттедж на озере переехала бы. И… Если бы ты со своей Кариной не болтал, никто бы не узнал.
Вот так новость. Неожиданно.
— Я думал ты сказала? — слежу за реакцией.
— А я думала ты.
Молчком ведет на кухню.
Присаживаюсь на стул, в надежде что не изгваздаюсь в чем-нибудь. Но на удивление тут чисто и даже пахнет приятно.
— Ты подумала над предложением матери?
— Конечно нет, я спала. И если бы ты не приперся, я все бы еще спала.
— Ты на хомяка похожа, — смеюсь я.
Округлив глазки, девчонка нависает надо мной.
— Че сказал? Какой хомяк, э? Я худая. Миниатюрная, можно сказать.
— Зато спишь и почти не двигаешься…Тебя к девятому месяцу разнесет.
— Издержки беремености, — обидчиво хмурится Зоя.
— Ладно, я не унижать сюда пришел. Повторюсь. Отец хочет с тобой познакомиться, раз уж… — запинаюсь на слове беременна. Просто смотрю на живот, который девушка инстинктивно прячет, отвернувшись.
— Я еще не дала ответ.
— Если бы хотела бы избавиться от ребенка, не дрыхла бы. А сделала то, о чем договорились, — вскипаю я, сам не знаю почему. Че она жмется, недотрогу строит. Обиженную. Мать предложила деньги, она мысленно уже придумала куда их влить. Вот и все.
Зоя стояла ко мне боком, поэтому я сразу увидел реакцию на мои слова. Ну все. Сейчас ныть начнет. Перемены настроения, все такое, да?
— Знаешь что, гном. А я соглашусь. — поворачивается ко мне, с вызовом во взгляде. — Только с одним условием.
— Интересно каким? Увеличить выплату? — усмехаюсь я и поражаясь ее наглости.
— Нет. Гораздо хуже. Ты меня за это время так достал своим горбатым поведением, что я решила согласиться, если ты станешь моим рабом на то время, пока я вынашиваю ребенка.
Снисходительная улыбка.
Мне как пощечину отвесили. Чего?
— Ты не ох*ела?
— Нет, — ослепленный яростью, бушующей внутри, не сразу заметил что она поставила передо мной чашку с чаем и варенье в пиале. — Кушай, пей. Я скоро.
Стать ее рабом? С дубу рухнула? Гормоны? Шизофрения? Нет, я на это не пойду. И родители тоже, уверен.
Раб. Чтобы я, Ярослав Лукьянов, стал нянькой для гопницы. Пусть и беременной, от меня. Уговор на деньги, а не мое самоуважение.
Да хрена лысого ей.
— И прекрати называть меня гномом, — крикнул я в глубь полумрачной квартиры.