Тем временем в самолете
— Где они? Женя, что происходит?
— Кто они? — спокойно произносит мужчина, разглядывая женщину в кожаном кресле напротив себя.
— Где Яр, Света и наш внук?
— Дома. Уже. Мамочку встречают, — поднимает усталый взгляд на нее. Красивая. Даже спустя столько лет, она остается для него самой замечательной женщиной.
Тамара злобно сверкнула глазами. Прищурилась. Он знает что-то? Быть не может. Столько денег она отвалила, чтобы сделать эти дурацкие документы на отказ. Зоя, упрямая девица. Трудно было черточку поставить. Пусть теперь сидит. Через пару дней ее отпустят. Ничего страшного. И сказать она ничего не сможет. Кто она? Ноль без палочки. Деньги решают все. Практически. Любому можно зактнуть рот вкусной суммой. Робин Бобин.
И так долго с ней провозилась.
— Мы же собрались в Москву.
— Мы летим в Берлин. В клинику Хелиоса. Там тебе мозги вправлять будут. — Евгений наклонился, заглядывая в лицо своей жены. — Когда ты такой сукой стала?
Глаза ее поползли на лоб.
— Жень. Жень, ты чего? — начала дергать ремень безопасности, но ничего не получалось.
— Почему ты не могла просто принять? Ну не будет у нас больше детей. Если бы тебе действительно это было важно, согласилась бы на усыновление.
— Нет, — фыркнула она, сложив руки на животе. — Ты не понимаешь. Я хотела быть одной единственной матерью…И..
— Уже не важно, что ты там хотела. Ты своими хотелками чуть жизнь родному сыну не сломала. Невесту в больницу запихнула. Чуть мою фамилию не опозорила. Спасибо, дорогая.
— Женя. Выпусти. Я… Я обещаю, что больше так не буду. Не надо никаких психотерапевтов.
— Этот тебе уже не поможет. — Достал шампанское из ведерка и самолично открыв, разлил по бокалам, проливая искристую жидкость на столик. — Пей. Тебе не скоро доведется выпить.
— Ты шутишь, да?
— Серьезен как никогда.
Тамара хитро улыбнулась. И вдруг начала кричать стюардессе.
— Помогите. У меня ремень заело.
Евгений выдохнул. Так хотел поболтать на последок. Кто знает, может его любимой уже поздно помогать.
Достал шприц и ткнул орущей Тамаре в ногу.
Та ошалело перевела взгляд с мужа на шприц.
— Зачем?
— Потому что я люблю тебя, — с надежой произнес он.
Тем временем Яр и Зоя
Вот он, момент истины.
Один метр до сердца.
Оба взволнованы. Стоят и ищут в глазах ответ " а простит?".
— Яр…
— Зоя…
Получается одновременно. Смеются, делая неловкий шаг навстречу.
— Это все мама. — Слова сказаны в унисон.
Зачем слова, когда можно просто обнять любимого человека.
От ненависти до любви. Через все оттенки чувств и противоречий. И главная награда впереди…
Зоя
— Хочу увидеть малыша, — шепчу, подняв голову. Яр дышит мне в лицо, разгоняя остатки холода, затаившего в моем сердце. Кажется, осколки горящего шара мигнули усталыми огоньками.
— Женя. Наш сын ждет тебя, — поцеловал в висок, с шумом втянув в воздух. Губы шевелятся, щекоча кожу — Я испугался, что стал тебе не нужен. Послеродовая депрессия.
— Хватит. — Не собираюсь больше слушать эти заумные мысли чужих голов. — Больше не читай ничего такого, ладно?
— А я собирался книгу издать. — Жалостно сообщил блондин. — Кстати, твоя очередь менять подгузник.
Я было направилась в дом, но Яр остановил. — Мы едем к нам домой.
***
— Осторожно, — напомнил Яр, за что получил вглядом подзатыльник.
— Красавец мой, — подложив локоть под голову Жени, поцеловала в лобик. Маленький, мягкий. Вкусно пахнет средством для купания.
Он словно почувствовал меня. Узнал по биению сердца, что я его мама.
Обалдеть. Я мама.
Кошусь на сияющего Ярика. Хвостик на макушке подергивается, как у песика, радующегося хозяину. НУ, теперь-то парень сам себе голова. Никакой мамы.
— Смотри как он умеет, — обслюнявил палец, вытер о свою майку и приложил к губам Жени. Начал легонько подергивать.
— Бррлм, бррлм, — а сам ухахатывается. — Прикольно, да?
— Нужно потом у Евгения Юрьевича узнать диагноз и тебя на него проверить, — намекнула я. Отчего Ярик тут же приосанился.
— Зачем?
— У вас с Тамарой мания издеваться на детьми? — но вместо ответа Ярик приблизился. Не торопился целовать. Дышит, опаляет, дразнит.
Миллиметр между губами.
Вдруг охает и остраняется. Смотрит на сына.
Малой ухватил папочку за палец цепкой ручонкой и потянул в рот.
— Есть пора, — а Яр сам на грудь смотрит и глаза округляет. Опускаю глаза. Футболка, что дала Ксюша, вновь сырая по обеим грудям. Черт.