В начале книги приведена репродукция гравюры современного художника Мореха, эта работа нравится нам всем, а название, данное этому рисунку, – «Изкор. Преступление» (Изкор – в иудаизме молитва об усопших) – взывает к памяти о жертвах Второй мировой войны и об их страданиях. Появляется вопрос: это пронизанное стрелами животное представляет страдание самих жертв или же страдание через идентификацию с ними во время молитвы, или как-то по-другому? Мы предполагаем вторую возможность. Это сильное животное, которое страдает телесно, укутано шалью, которая закрывает ему глаза, как будто бы для того, чтобы отделить его от внешнего, для того, чтобы все внимание было сконцентрировано на воспоминаниях. Это дает повод думать об огромном, болезненном, но неизбежном труде по переработке прошедшего травматизма. Такая работа кажется нам невозможной без мазохистического покрывала, которое обусловливает принятие болезненных воспоминаний, тех воспоминаний, которые можно перерабатывать.
Однако одиночество животного не абсолютно: в правом верхнем углу гравюры появляется лицо ребенка. Этот ребенок не зритель, не наблюдатель того, как бык погибает на арене. Он – свидетель, более того, единственный свидетель, допущенный к этой сцене. Возможно, я даже уверен в этом, он допущен из-за своего возраста. Каждое поколение имеет свой опыт, свое тяжелое бремя, которое необходимо нести, необходимо переработать и передать своим детям. Подобная переработка-передача от одного поколения к другому является тем, что обогащает психическую жизнь и свидетельствует об общей тенденции влечений жизни к экспансии; все это становится возможным лишь в условиях связывания-переработки пережитой разрушительности, посредством мазохизма, который мы называем хранителем жизни в полном смысле этого слова.
Истории было угодно, чтобы существовали поколения, несущие на себе более тяжкий груз, чем другие.
Бенно Розенберг
Глава первая. Чувство вины и моральный мазохизм, или чувство вины как «негатив» мазохизма
Почему мы говорим о «мазохизмах»[5], несмотря на то, что мы, как и Фрейд, убеждены в фундаментальном единстве мазохизма? Почему мы начинаем с изучения морального мазохизма, если известно, что единство разных форм мазохизма определяется эрогенным мазохизмом и что все формы мазохизма в разной степени являются выражением именно этого вида мазохизма? Было бы естественней начать с эрогенного мазохизма, чтобы найти его во всех других мазохизмах, даже в наиболее удаленных его формах, в тех, где присутствие эрогенного мазохизма является невидимым, как при моральном мазохизме. Однако же мы подумали, что предпочтительнее начать с морального мазохизма, поскольку именно он чаще всего встречается в обычном аналитическом процессе при терапии неврозов. Моральный мазохизм является той формой мазохизма, к которой наиболее часто обращаются невротики при потребности в нем.
Сделав такой выбор, мы оказываемся естественным образом в точке пересечения мазохизма и невроза. Для того чтобы лучше изучить это явление, мы решили рассмотреть связь между чувством вины и моральным мазохизмом. Сравнение этих двух понятий можно провести на примере отношений между (моральным) мазохизмом и неврозом, ведь известно, что чувство вины является центральным, фундаментальным понятием для понимания невротической организации. Если выражаться яснее, речь идет о прояснении роли мазохизма в невротическом функционировании. Мы подошли к вопросу – является ли мазохизм «хранителем невроза», а также тем видом мазохизма, который необходим для поддержания аналитического процесса у невротиков?
Фрейд в своем определении морального мазохизма указывает на связь последнего с чувством вины; однако, если чувство вины определяет моральный мазохизм, то появляется необходимость различать эти два понятия – чувство вины и моральный мазохизм – и риск развития теории, в которой в последней инстанции невозможно будет отличить невроз от перверсии.
За этими вопросами, которые главным образом относятся к моральному мазохизму, можно также задаться вопросом, a contrario[6]: не поможет ли нам изучение мазохизма в решении различных проблем, связанных с чувством вины, в первую очередь, с вопросом о его происхождении.
Таким образом, мы проведем наше исследование в два этапа: в первую очередь мы рассмотрим сходство и различие между чувством вины и моральным мазохизмом; во вторую мы изучим отношения между ними, поскольку их различное определение недостаточно для изучения их взаимоотношений. Примером такого типа отношений может служить та четкая роль, которая отведена чувству вины в процессе трансформации садизма в мазохизм.
5
«Мазохизмы» – название и предмет рассуждений в: Les Cahiers du Psychanalyse et de Psychothérapie. 1982. № 4–5.